На что мама очень удивилась: – А меня как хозяйку дома ни кто спрашивать не собирается?
– Мамочка так будет только лучше, поверь, – тут же подскочила хитрая сестрёнка к маме со своими объятиями и поцелуйчиками.
– А мне нравятся наши портьеры, и перемещать их самой тоже. Я получаю от этого удовольствие, – не обращала внимания мама на уловки Вари.
– Дорогая, если честно, то только твоим сильным рукам они поддаются. Если ты рано уходишь на работу, то мы как в тёмном царстве остаёмся, – встал на сторону дочери отец.
– Всё с вами понятно, опять сговорились, – засмеялась мама, шутя, погрозив кулаком.
К счастью меня не волновали такие мелочи. То, что меня беспокоило, находилось ближе, чем какие-то занавески, где-то далеко у нас дома. А именно, наша проказница Маркиза перестала быть игривой кошкой. Она фыркала по углам и почему-то перебралась спать ко мне в кровать. Номер был оборудован системой кондиционирования, и меня это спасало от перегрева от этой бело-рыжей махины. Как бы я её не сгонял, она возвращалась, когда я засыпал. Маркиза настолько обнаглела, что перемещалась исключительно на моих руках. Я заменил её переноску спортивной сумкой, чтобы иметь свои руки свободными. Она не сопротивлялась. Почему-то других членов нашей семьи это абсолютно не заботило. «Мне кажется, что она тебя охраняет. Наверное, ты боишься спасть один» – сумничала Варька и после этого, я перестал упоминать о появившихся странностях Маркизы.
За два дня полноценных экскурсий мы облазили всю территорию, включая парк с прудом и церковь-усыпальницу князей. Нам удалось познакомиться с оборонительными особенностями во въездной и юго-западной башнях, где демонстрировались системы планировки и ведения боя. А вот сегодня утром в портретном зале мне стало скучно. Пока все рассматривали важные физиономии в грациозных позах, я прогуливался по экспозициям второго этажа в Северном корпусе. Реставраторы отлично постарались. Каждый зал или даже крохотные помещения были воссозданы по древним описаниям. В северо-восточной башне я натолкнулся на экспозиции времён Второй Мировой войны. Моё сердце снова с трепетом еле пережило рассказы о еврейском гетто, которое было на территории замка. Фашисты не кормили людей и те обменивали у местных жителей свою одежду на еду. Какие только ужасы здесь не творились. Но, несмотря ни на что имелась группа сопротивления, которая организовывала побеги пленных к партизанам. Люди боролись, даже не имея крохотных шансов на успех. Я вернулся к портретам и увидел, что туристов направили на следующую тематическую экскурсию. Присоединившись к остальным, я рассматривал винные погреба и кладовые. Слушал тонкости благоустройства Кухонной избы. Мы ныряли из подвала в подвал, и я уже стал отходить после прочитанного об узниках, как вдруг увидел табличку «Тюремный подвал», которая страшила только одним своим названием. Казалось, что души замученных людей всё ещё здесь обитают. Маркиза шипела и царапалась, и у меня появился повод, не привлекая внимания скрыть подкатившиеся слёзы. Я выбежал на воздух и пошёл к колодцу, расположенного почти посередине внутреннего двора. Никогда не думал, что я так чувствителен к чужому горю. Я поглаживал Маркизу, стараясь успокоиться сам, хоть со стороны казалось, что я пытаюсь утихомирить кошку. Из этой поездки я вернусь другим человеком – врезалась мысль мне в голову. Однажды я привезу сюда своих детей, пообещал я себе. Я чувствовал себя повзрослевшим, наблюдая, как легкомысленные туристы делают селфи. Куда только подевалась моя бравада? Хотелось крикнуть им, что они по костям ходят. Но язык словно прилип к горлу. Всем всё равно. Они выложат эти фото в своих социальных сетях, и забудут об этом месте в поисках новых мест для позирования. Произошла подмена понятий в значении посетить экскурсию. Теперь люди хотят не место посмотреть, а себя показать.
