В Венецианском театре оперы «Фениче» ещё не видели подобного представления. Публика аплодировала стоя, думая, что это часть общей программы, когда дети так натурально играющих целую палитру чувств, выпускаются на сцену и погружают аудиторию в мир театра.
Опытный конферансье, быстро приказал опустить только что открывшийся занавес и убрать детей со сцены. Так как актеры и певцы уже выходили на сцену детей быстро опустили на передвижной платформе под сцену и завели тёмными коридорчиками в чью-то гримёрную комнату. Конферансье пригрозил, что когда он вернётся, то будет разбираться с ними более детально и он вызовет полицию попозже, но до конца представления, которое чуть не было сорвано, их не выпустят. Конферансье имел русские корни и неплохо владел русским языком, поэтому смысл сказанного был доступен каждому. Дверь захлопнулась и оторопевшие от кучи событий дети стояли, уставившись в только что закрывшуюся дверь. Полина первая пришла в себя и распределив ребят на мини-группы: Гена стал кружить вокруг Изабеллы, Эвелина продолжала присматривать за Толиком и Тамарой, а Полина, Эдик и Шура как головной центр управления ситуацией развернули словесные баталии, проговаривая возможные пути отступления из данной ловушки. Ни кто не возражал, Полина всегда лидировала в группе, и ребята были рады перенести всю ответственность на неё.
Прежде всего, новообразовавшемуся штабу необходимо было найти ответ на следующий вопрос – почему они всё ещё были в Италии и почему оказались в театре. Первым логическую взаимосвязь заметил Эдик и перечислил следующие факты: – Утром Изабелла говорила о гастролях в Венецию, Шура подумала об Италии во время настроек телепорта и сейчас мы использовали в качестве первого ключа бутылку воды Изабелла.
– Правильно! Это и есть тот самый эффект наблюдателя, о котором я говорила, вскричала Шура.
Немного посовещавшись, ребята повернулись к остальным и Полина голосом полным восхищения сказала: – Изабелла, только ты нас можешь спасти! Только ты можешь убедить конферансье выпустить нас!
Изабелле всегда нравилось быть в центре внимания и она, вскинув элегантно голову, ответила томным голосом: – Что я могу для всех сделать?… разве что мне больше чем к кому либо из вас понятен мир искусства, и я могу говорить с конферансье на равных, как два человека из одного мира, уверена он не устоит против моего обаяния. Я сама, как творческая натура, хорошо понимаю мысли подобных людей.
