— Это сейчас лишнее, — тихо сказал Ликрам, так, чтобы слышал только я. — Нам уженужно выходить. Я бы отправил тех, кто пережил достаточно, чтобы взять ситуацию в свои руки, как бы ни был устал. Тех, кому доверяю на все четыреста процентов. Ты и Данк.
Я помедлил, повертел в уставшем мозгу эту мысль и счёл её правильной.
— Это мы сделаем позже, — сказал я. — Сейчас — кухня. Осваиваемся. И — народ! — все правила, который были ниже, действуют и сейчас. Я надеюсь, тут все понимают, что мы уже по уши в дерьме, и нам ни к чему ещё и Наказание. Мы все — одна большая и охеренно дружная семья, мы все друг друга любим!
Интонационно я показал, что речь окончена. И мне захлопали. Не сказать, чтобы это были прям овации. Люди всё же понимали, что я их не в землю обетованную привёл и не в рай земной. Однако меня приняли в качестве лидера. Уже хорошо.
А потом меня просто изумили люди, стоявшие несколько особняком, у самой лифтовой шахты.
Их было — человек пятнадцать. В обтяжках и «форме охранников супермаркета», как и все остальные. Они опустились на колени, как верующие в храме.
— Сильно, — заметил Ликрам.
— Это уже перебор, — сказал я. — Не знаю, кто они, но…
Я осекся, потому что они начали вставать, и я понял, кто они.
Это были оставшиеся в живых стаффы с первого уровня.
Я узнал Растора и ту девчонку, из-за которой у Растора были тёрки со Скрамом. А ещё — китайца с изувеченной рукой.
Я заглянул в свою палату, присел внутрь своего «ланчбокса». Ложиться не стал. Лягу — вырублюсь моментально, а мне ещё биться надо.
Блин, вот сказал всем приходить сюда, как дурак. Совсем забыл, что в соседнем «ланчбоксе» лежит обезглавленное тело Лин. Настоящее тело. То, которое не разложилось до сих пор и не разложится в ближайшие минуты. Оно будет делать это медленно…
И убил её — я. Собственными руками. Да, по её просьбе, но в каком из известных миров от этого осознания должно становиться легче?!
Пожалуй, я даже радовался той запредельной усталости, которая меня грызла, будто старый пёс любимую кость. В таком состоянии трудно было переживать. Как знать, может, у каждого трудоголика-стахановца за душой висит какой-то жуткий звездец, с которым мучительно страшно оставаться наедине в пустоте, темноте и тишине…
«Рад видеть тебя живым и здоровым».
Я даже не удивился, услышав это пощёлкивание и мяукание. Поднял взгляд и улыбнулся. В дверях стоял Спайди. А рядом с ним — Алеф. Она улыбнулась и погладила паука по голове.
