Давление губ на поясе ослабло. Вот он, момент. Слава выпустил ус, но запихнуть руку в глубокую пасть не успел. Голова сома снова дёрнулась, вывернув спину пловца с хрустом. Достать нож не получилось.
Ничего не помогало. Рыбина уже не отпустит, если только чудо не произойдёт. К сожалению, времени на чудо не было. Жжение ощущалось не только в лёгких, но и во всем теле.
«Буду держаться — утону, но возможно не буду сожранным. Сгнию на жирных губах, продолжая держаться мёртвой хваткой за усы, — размышлял Слава. Ну как сказать — размышлял, скорее его мозг нервно рожал, выдавливая нейроны головного мозга адреналином. — Можно попробовать выдавить ему глаза, но тогда он еще сильнее изогнёт тело и точно размажет меня об стену. Разомкну пальцы — проглотит. Проглотит! Да и пусть!»
Слава выпустил усы. Выпрямив пальцы, вставил их между губ рыбины на уровне пояса.
Сом заметно замер. Время вокруг остановилось. Потоки воды медленно болтали как Славу, так и рыбину, из стороны в сторону. Скользкое тело выстрелило как пружина, заглотив сто литров воды и Славу целиком.
Оказавшись внутри, Слава начал действовать. Язык сома придавил его голову и тело к верхнему нёбу, но руки двигались свободно. С трудом вытянув ноги из глотки, правая рука смогла дотянуться до ножен. Ладонь обвила рукоять ножа, и это прикосновение было самым ожидаемым событием в Славиной жизни. Еще никогда он не испытывал такой эйфории от прикосновения к неодушевлённому предмету. Фонарь продолжал освещать внутренности рыбий пасти — ничего особенного: розоватая вода и яркий блеск металла, но рыба его не увидела. Она его почувствовала.
Слава замахнулся и ударил. Нож врезался в мягкую слизистую, но насквозь не пробил. Последовал еще удар, затем еще и еще один. От боли рыба закрутилась, но открыть пасть и выплюнуть острый шип даже и не помышляла. Она была голодна.
Перед очками поплыли алые сгустки слизи. Каждый удар ножа сжигал кислород. «Ну, давай же! — кричал Слава про себя». Возможности широко замахнуться не было. Задрав руку вверх, насколько позволяло анатомия сома, рукоять ножа упёрлась в слизистую и, собрав все силы, последовал мощнейший удар. Лезвие пронзило плоть. Слава начал пилить.
Сталь вспарывала плоть, перемещаясь от одного края раны к другому. Ход движения увеличивался. Перед глазами всё покраснело. Рыба была жива, и ей было больно. Гладкое тело изогнулось так сильно, что Славина спина неестественно выгнулась, ударяя в голову болью. Ладонь с ножом протиснулась в рану и разжала пальцы. Спасительный клинок устремился на дно.
