Уезжать он решил раньше всех, так как хотел еще заехать в Сочи, там сесть на теплоход, съездить в Геленджик и Новороссийск, а уж потом, через недельку,— домой, в Москву. «С билетами на теплоход трудно»,— предупредили его. «Ничего,— улыбнулся он,— как-нибудь».
Уже вслед парню кто-то из его знакомых сказал: «Если хоть один билет в кассе будет, дадут ему. Если не будет, без билета посадят».
Бывают же люди, думал я, все им в жизни дается легко — у таких никогда никаких проблем и забот, все под рукой.
Только в канун отъезда я к нему пригляделся: симпатичное лицо, что-то озорное, даже лихое в выражении и вместе с тем — печать усталости, даже теперь, после отдыха. И уже далеко не парень, как оказалось, — сорок четыре.
Позже, уже в Москве, я спросил его: «Как тогда с билетом-то?»
«Так Сочи ж в Краснодарском крае»,— засмеялся он.
К тому времени я знал о нем почти все, и со старыми грамотами его ознакомился.
«Почетная грамота. Краснодарский крайком ВЛКСМ награждает настоящей грамотой Ильина Леонида Сергеевича — члена ВЛКСМ, лейтенанта воинской части за отвагу и умелое командование подразделением саперов при обезвреживании бомб и снарядов, оставшихся после Великой Отечественной войны на территории Краснодарского края».
«Лейтенант Ильин Л. С. приказом главнокомандующего сухопутными войсками № 20 от 15 июня 1961 года за успешное выполнение заданий командования по разминированию и очистке местности от взрывоопасных предметов на территории бывших военных действий и проявленные при этом смелость и находчивость награждается Почетной грамотой с объявлением благодарности. Генерал армии Жадов».
Всего на территории Краснодарского края, а если точнее, на юге Кубани — на Малой земле, в Цемесской бухте, на Тамани и по всей Голубой линии от Новороссийска и до Темрюка — Леонид Ильин обезвредил более двадцати тысяч мин.
* * *
Жизнь его, как четное число в арифметике, делится надвое без остатка. В первой половине военное и послевоенное детство — оно определило весь его жизненный путь. Хорошо помнит маленький предвоенный поселок Серебряные Пруды Московской области, деревянный домик на две семьи. Их окна выходили на выложенный из красного кирпича элеватор и склады с зерном. Отец работал директором элеватора, мать — там же. Из довоенной мирной жизни ярче всего запомнилась картина: по широкому транспортеру бежит густое, крупное зерно. «Это хлеб»,— объяснял ему отец. В выходные дни они вдвоем с отцом прогуливались на станцию, там он покупал ему мороженое, а сам не спеша пил пиво. Воскресных прогулок за руку с отцом он ждал как праздников.
