Все это время Тамара звонила Валентине Андреевне: «Как, ничего пока?» И звонила вроде без особой надежды, но, услышав: «Нет. Пока нет», каждый раз чувствовала, что теряет под ногами землю. Даже в отпуск Тамара не уезжала, словно временным отъездом могла спугнуть маленькую надежду.
Черных выписала в адресном бюро всех Козуновых в Ленинграде и области — 40 человек. Со всеми почти переговорила — ни у кого Тамара в войну не потерялась. «Скоро ноябрьские праздники,— говорила старший инспектор всем Козуновым,— будете встречаться с родственниками, поспрашивайте…»
Время от времени Валентина Андреевна просила:
— Тамарочка, милая, помоги мне, хоть что-то вспомни из самого раннего детства.
— Первое, что помню, правда, смутно, вокзал в Тосно, неубранный, разрушенный. Нас, помню, все куда-то везли, везли на машинах… Черемыкино уже лучше помню, на стенах детдома широко, во весь рост фашисты черные в касках нарисованы. Потом закрасили. Ходили, помню, за ягодами, лес страшный, сосны большие, боялись далеко ходить. В Сиверский санаторий меня возили, туда всех дистрофиков из детдома возили. Помню, нас все время взвешивали. Коек в детдоме не хватало, помню. Кому на одного достанется — рад! Дальше — Лужский детдом. Там — школа, озеро, река. Только потом, в Волосовском детдоме, это уже в пятьдесят третьем году, я впервые поняла вдруг, что я — сирота. К другим какие-то дяди, тети приходят, гостинцы приносят, а ко мне — никого, других на каникулы к себе берут, а я — одна. Знаете что… А вдруг я не Козунова?
Через полгода после начала розыска, 10 ноября, в День работников милиции, Черных велела Тамаре принести две фотокарточки. «Плохи дела,— сказала она,— будем печатать объявление в «Смене».
Тамара ушла, а ровно через час к Черных заглянула одна из Козуновых, уже приходившая к ней накануне. Оказывается, 7 ноября она была в гостях у родственников (по мужу) и хозяйка дома Капитолина Алексеевна Евстифеева (Козунова) рассказала, что в войну у нее потерялась племянница Тамара, дочь брата ее Алексея, погибшего на войне. Жена Алексея Анастасия эвакуировалась с Тамарой в Гатчину и там вскоре умерла. Тамару никто не искал, все считали ее погибшей: в Гатчине были фашисты.
К четырем дня Тамара пришла на работу и нашла записку: «Позвони срочно Валентине Андреевне». «В чем дело, только что была у нее? Что-нибудь еще для «Смены» нужно,— решила она.— Но почему «срочно»?..» И вдруг разволновалась, да так, что забыла номер телефона. Утром, успокоившись, вспомнила, выскочила во двор к телефонной будке. Голос Валентины Андреевны:
