Соня на словеса не разменивалась. Отойдя от первого шока, она для начала с размаху стукнула Уляня по голове сумочкой. Увы, дамская сумочка размером с носовой платок отнюдь не мой рюкзак с тетрадями, шпаргалками и прочими утяжелителями. Нападения ках и не заметил. Скрестив руки на впалой груди принятого образа, он молча вперил в меня гневный взгляд. Его фигура дрогнула, увеличилась в размерах, и…
Сестричка приступила к воплощению в жизнь плана «б». Одним движением стянув с себя жилет и тунику, накинула их парню на голову. При этом сама с диким воплем запрыгнула ему на спину! Распахнув для равновесия крылья и удерживая обеими руками на голове каха тряпки, перекрывающий пару выход, а Уляню обзор, она заорала:
— Беги, мелкая! Я его задержу!
Картину себе представляете? На стандартно для кшорти кривых ногах опять же классически круглый живот. Благородно зеленые пухлые ручки воздеты к небу. (Ну, или к Соне, которую Улянь пытался сдернуть со своей головы.) На уровне незначительной грудной клетки скрещенные девичьи щиколотки. Ещё две ручки, по-орлански изящные и тонкие, стискивают комок тряпок, венчающий живую конструкцию, и всё это на фоне распахнутых огромных снежно-белых крыльев. Ах да, еще сиреневый дым, струйками пробивающийся сквозь складки ткани!
Честно? Я чуть не описалась от страха! Уши, бородавочки и одинокий пучок волос на макушке встали дыбом. Бежать? Бежать… Это как? О, вспомнила! Но прежде, чем я успела сделать хоть шаг, очухался бурундук. С громким писком он для начала вцепился зубами мне в палец, а потом, возмущенно стрекоча, прыснул подальше от творящегося тут безумия.
И вот тут я завизжала:
— А-а-а-а!!! — размахивая одной покусанной конечностью, другой сдернула с плеча рюкзак и со всей дури треснула каха по голове.
Угу. В мечтах! На деле попала по темноволосой гриве собственной сестры. А в рюкзачке ведь не только тетрадки. В последнее время у меня выработалась привычка таскать с собой кучу всякой всячины, от сменного белья до набора отмычек. По принципу «всё свое ношу с собой». Кто знает, когда снова на лету квартиру менять придется?
Хорошо хоть, удар пришёлся по касательной, да и густая орланская шевелюра его смягчила.
— Чтоб тебя, Мирта!
И тут за спиной раздалось:
— Действительно? Мирта? Как неожиданно!
Обернувшись, узрела кряжистого мужика в кожаных штанах и безрукавке на голое тело. Видимую взгляду часть груди покрывали кучерявые заросли пшеничного цвета. Из-под кустистых бровей весело сверкали синие глаза.
