– Ты не против, если я поеду в Барвиху? – Кристина подала голос впервые за эти полчаса и то только за пару километров до приезда в центр.
– Мы разве не домой?
– Я хотела пройтись с девочками по магазинам.
– А как же наш дом – наша крепость? – я впервые за последние несколько минут посмотрел в родное, до боли знакомое лицо жены. В темных глазах больше не виднелись следы непрошенных слез, губы больше не сжимались от разочарования. Защитная реакция от посторонних копаний в собственной голове. Даже от меня.
– Ты издеваешься?
– Кристин, успокойся. Нам же сказали, что шансы есть.
– Эту фразу я слышу на протяжении двух лет, только вероятность зачатия снижается с каждым нашим приходом. Теперь же у нас остался последний шанс, – в ее тоне слышались нотки истерии. Опять. – Если бы мы зачали ребенка раньше тридцати, то этих проблем бы не было! – перешла на крик. Это вопрос времени. Даже Сергей привык к этому, не обращая на нас никакого внимания.
– Не начинай!
– Не начинать что? Я так устала, Ник. Каждый раз я слышу одно и то же, а ты заставляешь меня идти на эти жертвы.
– Для тебя ребенок – жертва? – я вновь заметил, как ее рассудок помутнел, а в голову лезли не самые радужные мысли. Наверное, после всех наших ссор я должен был привыкнуть к этому, смириться, только ее слова каждый раз били меня под дых. По больному месту. По незажившей ране, не подозревая, какие могут быть последствия.
– Да, черт возьми! Мне нужен покой, а не эта нервотрепка! – ты бы знала, как мне нужен этот покой, а я еду рядом с тобой и вкладываю все силы в самообладание, чтобы не сорваться на тебя, дорогая. Чтобы не указать на место, как паршивой дворняге.
Чтобы оставаться тем же любимым человеком, коим ты видела меня десять лет назад...
Только я невечный, а нервные клетки имеют свойство умирать, не восстанавливаясь.
– Ты хотела пройтись по магазинам. Езжай. Сергей отвезет тебя, – жестом я попросил водителя остановить у тротуара. Почему? Потому что больше не могу сидеть в этом салоне, пропитанном злостью и разборками, не могу смотреть в глаза жены, осознавая, что я не найду там нужной поддержки, лишь слова обвинения.
Не найду того, в чем так нуждался сейчас…
Крис сначала возмутилась резкой остановке и моему уходу, однако стоило машине исчезнуть из поля зрения, я почувствовал, как дыхание потихоньку выровнялось, а кулаки медленно разжались. Я даже не заметил этого, пока не остался в полном одиночестве.
Я направился в ближайшую кофейню за завтраком с мыслями о предстоящем эко. Последний раз… Эти слова звучали как приговор не только для Кристины, но и для меня. Я терял возможность обзавестись собственным потомством. Помнится, когда-то давно я мечтал о детях, представлял, как они буду резвиться в гостиной, снося все на своем пути, как я буду играть с ними в прятки или гонять в футбол. Мечтал и даже не рассчитывал, что в моей семье не появится хотя бы одного единственного потомка. Да, есть усыновление, но это не то. Совсем не то.
