– Насть.
– Что? – обречённо вздохнула она, понуро опустив плечи.
– Кажется, ты не осознаёшь всю серьёзность ситуации. – Крутанул барный стул, на котором она сидела, так, что мы оказались лицом к лицу.
Да. Она чего-то боялась, а это плохо. С женщиной, которая испытывает страх, конструктивного диалога не получится.
– Чего ты боишься? – старался, чтобы мой голос звучал ровно, почти мягко.
– Я не знаю, чего от вас ожидать.
– В моих планах нет ничего, что бы могло навредить тебе или… нашей дочери.
Запнулся на последнем слове. С трудом осознавал, что у меня есть трёхлетний ребёнок.
– А у вас, оказывается уже есть планы? Я могу узнать о них?
Пришла в себя немного. Слышать слегка проскальзывающие дерзкие нотки в её голосе лучше, чем лицезреть страх в янтарных глазах.
– Я хочу участвовать в жизни Алисы.
Услышав мои слова, Настя сильно нахмурилась и поджала губы. Сразу же почувствовал её внутреннее сопротивление. Девушка она вроде неглупая, должна понимать, что идти против меня в таких вопросах сродни самоубийству. Я готов предоставить ей время самой решить, когда и при каких обстоятельствах произойдёт моё знакомство с дочкой, но если ей взбредёт в голову противостоять мне, боюсь, методы, которые я применю, чтобы погасить бунт, ей не понравятся.
– А что конкретно вы подразумеваете, Влад Романович?
– Для начала давай отойдём от официоза и перейдём на ты.
Такой взгляд исподлобья на меня кинула, что аж давление резко подскочило. Откашлялся, оттянув сильнее галстук.
– И можешь меня по имени называть.
– Хорошо. Я попробую, – прям облагородила меня, сделала одолжение в виде надменного кивка.
Глотнул минералки, пытаясь скрыть улыбку за высоким стаканом.
– И каким образом вы… ты хочешь принять активное участие в жизни Алисы?
– Это возможно только в одном случае: если наша дочь будет расти в полноценной и счастливой семье.
Настя в искреннем недоумении смотрела на меня, пытаясь переварить информацию, но неглубокая морщинка на лбу говорила о том, что она находилась в полном замешательстве.
– Я пытаюсь понять смысл твоих слов, но у меня не получается. Я плохо тебя знаю, но ты не похож жестокого и беспринципного подонка, который может отобрать ребёнка у родной матери. Или я ошибаюсь?
Женский ум очень странный и непостижимый орган. Давно пришёл к такому выводу. И, услышав ответ Насти, наверное, не должен был удивляться, но её слова ввели меня в ступор. Даже не знал, как реагировать на них, поэтому решил осторожно поинтересоваться:
