– Вы меня вспомнили, ведь так? – тихо спросила.
– Вспомнил.
И охренел. От разительного контраста. Потому что от серой мыши не осталось и следа. Сейчас передо мной стояла очаровательная маленькая женщина. Неброский макияж подчёркивал правильные черты лица. Глаз не оторвать. И тело у неё шикарное: круглая задница, полная грудь, длинные ноги с тонкими и изящными щиколотками… Всё при ней. А тогда… сколько? Четыре-пять лет назад была худющей, тонкой, как тростинка, с острыми коленями и выделяющимися рёбрами. Идеальная модель-скелет для студентов из мединститута. И, тем не менее, было в ней тогда что-то неуловимое. Вроде невзрачная, а в карие с жёлтыми крапинками глазища её на пол-лица посмотрел и утонул. В то утро именно так и произошло. Как сейчас помню. Спросонья зыркнула, и меня шибануло. Я бы списал всё на утреннюю мужскую физиологию, но разница-то есть: когда просто бабу хочешь и когда хочешь именно вот эту. Нежную, такую уютную… Тогда солнце утреннее сзади светило, и её волосы, белые и пушистые, как будто нимб вокруг головы сиял.
Святая невинность, мать её.
Меня прорвало. Подмял под себя, а она и не сопротивлялась вовсе. Податливая была и мягкая, отдавала себя неумело, зато в глаза без стеснения смотрела и улыбалась нежно. Иногда дерзко. Точно так же, как несколько минут назад. Вот и вспомнил её. По улыбке вызывающей, глазам цвета янтарного виски и белым волосам, от которых по-прежнему миндалем пахло.
– И что мы будем теперь делать? – так тихо спросила, что мне пришлось наклониться, чтобы её расслышать.
Интересно.
– А что, по-твоему, мы должны делать, Настюш?
Услышав своё имя, на секунду вскинула взгляд, а потом снова уставилась в пол и пожала плечами.
– Я не знаю, – в замешательстве прошептала.
– Настя. – Приподнял её подбородок, заставляя смотреть мне в глаза. – Да, мы переспали, но с тех пор много воды утекло. Теперь у каждого своя жизнь, и вполне очевидно, что та ночь должна остаться в прошлом.
Пушистые ресницы дрогнули, она снова хотела отвернуться, но я ей не позволил. Сейчас понимал, зачем прячет взгляд. Может, внешне в ней и произошли разительные перемены, да только одно осталось неизменным – все эмоции как на ладони.
– Конечно. Я прекрасно это понимаю, просто подумала, что мне придётся оставить работу, чтобы избежать неловких ситуаций.
– Что за бред? Это ни к чему. Мы же взрослые люди.
– Вы правы. Мы люди взрослые.
Вроде её немного отпустило, Настя даже улыбнулась облегчённо. Радовало, что она адекватная и истерик на ровном месте не устраивает. Да, испугалась поначалу немного, только понять не могу почему. Ну узнал бы её, велико дело. Мог бы всё списать на её неискушённость или впечатлительность, в людях я вроде разбирался, её насквозь видел, и всё-таки показалась странной столь бурная реакция. Боязнь уволиться из галереи – была ли это истинная причина её нервозности?
