Сижу на диване. Жду. Переключаю каналы по телевизору, не вникая в суть картинок на экране. Спустя какое-то время на пороге спальни появляется он. Влажные угольно-чёрные волосы, зачёсанные назад, открывают высокий лоб, который прорезают несколько горизонтальных морщин. Это выдаёт не только возраст мужчины, но и факт того, что он много хмурится. Неприветливый и жёсткий. Моё первое впечатление о нём оказалось самым верным, повторно переживаю ту же гамму чувств, и вновь хочется встать по стойке смирно.
«Что прикажете, мой господин?»
Хихикнула, на миг представив сию картину. Прищуренный взгляд и плавные беззвучные шаги в мою сторону заставили прекратить издавать нелепые звуки и выпрямить спину, опустив руки на колени. И чем ближе приближался мужчина, тем сильнее нарастала моя нервозность. Диван прогнулся под тяжестью веса, когда он присел рядом, а потом, откинувшись на подушки, взял с моих колен пульт и переключил на новостной канал.
Во дела… Я – в халате и полотеночном тюрбане, он – в серых слаксах и чёрной футболке, босой и очень уставший смотрит телевизор. Прям семейная идиллия.
– Суши хотите? – неуверенно промямлила.
– Сыт, – ответил Влад Романович, не глядя на меня.
Прозвучало как «отстань». Я вообще-то и исчезнуть из этого номера не против, да только кто ж меня отпустит.
– Мне сказали, что вы не вернётесь сегодня.
– Планы изменились.
– Понятно. А я вот… немного расслабилась, суши заказала…
– Ванну приняла…
– Угу.
– Мой гель для душа использовала.
– А вам жалко?
Влад Романович наконец соизволил оторвать от экрана телевизора взгляд – мимолётный, но такой пронизывающий.
– Я не люблю, когда без спроса трогают мои вещи.
Знал бы ты, что я и костюмы твои щупала.
Выдохнула, когда он снова сосредоточил внимание на экономическом обзоре новостей. Скукота.
– Влад Романович, а может, вы меня отпустите? Я ведь ничего плохого не сделала, правда. Меня обвиняют в совершенно немыслимых вещах.
– Знаю.
– В смысле, вы мне верите? – с надеждой спросила.
– Верю.
– Тогда я могу идти? – Вскочила на ноги от переизбытка нахлынувших эмоций.
– Сядь, – устало ответил он. – Никуда ты не уйдёшь.
– Почему? Вы же сами сказали, что верите мне.
– Когда мой безопасник решит тебя отпустить, тогда и покинешь номер.
Безразличие в низком голосе задело. Возмущение барабанной дробью ударило по перепонкам. Кажется, давление поднялось.
– Знаете что… Вы меня силой здесь удерживаете. Вы в курсе? А это преступление. Вы, наверное, думаете, раз человек полы моет, значит, можно с ним так поступать?
