— Правильно понимаете, Ханс, однако в каждом подразделении у нас насчитывается определенное число бойцов особого назначения, это универсальные солдаты, которые могут взять на себя даже командование армией в случае необходимости. Сейчас я нахожусь в статусе командарма.
— Но мы ничего не знаем о таких бойцах, таких подразделений нет ни в одной армии мира.
— Конечно, и не будет, такие подразделения есть только в Красной Армии. Поэтому мы и выиграем эту войну, потому что даже лишившись командиров и политруков, наши подразделения возглавят бойцы особого назначения.
— А кто ставит вам задачу?
— Никто, наша задача определяется миссией, в настоящее время моя миссия — задержать ваше наступление, также мне хотелось бы на свой страх и риск ликвидировать генерала Гудериана. Надеюсь, я сказал вам достаточно за вашу откровенность, Ханс, теперь прошу меня извинить, так как в настоящее время не располагаю временем для продолжения нашего общения. Кстати, ваша тактика блицкрига — это полнейшее дерьмо, — а старый кавалерист Гёпнер не очень уж и предан Гитлеру и за это его скоро повесят, — в заключение разговора сказал я майору.
Последней фразой майор был совсем выбит из колеи, понимая, что имеет дело с чем-то необъяснимым и даже мистическим. Сначала я хотел содрать с Гусеницы и использовать его форму, а также документы в тылу врага, однако такой «фрукт» наверняка был слишком заметной фигурой, и я решил ограничиться малым — использовать его для дезинформации своих пленных. Приказав временно изолировать Гусеницу в отдельной землянке, я занялся нашей обороной.
Теперь я формально отвечал за достаточно большой участок нашего фронта, протяженностью не менее 2 километров. Против фрицев у меня был всего один пехотный батальон и две пушки. Я понимал, что сдержать имеющимися силами передовые части группы армий «Центр» на моем участке не было уже никакой возможности. По сути нашей обороны уже не существовало и захоти, например, немцы проехать сейчас на восточный берег по нашему мосту, они бы это уже сделали. А разрывать свои и так незначительные силы между двумя участками обороны я не собирался. Нужно было срочно проводить рекогносцировку, видимо взрывать мост, и выбирать одну точку для обороны. Я решил оставить батальон на отбитых позициях капитана Ларина.
Между тем, пока нас не окружили, необходимо было срочно отправлять в тыл раненых. Ларин, имевший ранение в шею и плечо, наотрез отказался покидать позиции. Я решил воспользоваться этим и избавиться от политрука. Подозвав Сенцова, я отдал ему приказ: осуществить отвод раненых и доставку в штаб фронта очень ценного языка, связаться с командованием в Борисове и получить новые директивы по обороне, а также передать, что нам срочно нужно пополнение, а также снаряды и противотанковые гранаты.
