В 2 часа дня 27 ноября Наполеон со старой гвардией перешёл на западный берег. Он приказал пропускать в первую очередь «боеспособные, идущие в строю» воинские команды. Повозки не пропускались за исключением карет маршалов. В страхе перед казаками у переправы скопились тысячи раненых и обмороженных, ожидавших разрешения проехать со своими повозками. В целом переправа продолжалась в течение дня спокойно. Но уже к вечеру 27 ноября наши узнали об обмане, и что французы переправляются севернее Борисова и стали перебрасывать туда войска. Ближе к вечеру 28 ноября на собравшуюся у переправы многотысячную толпу стали сыпаться ядра нашей артиллерии. Толпы людей кинулись к мостам. Один из мостов под напором бегущих по нему не выдержал и рухнул. В создавшемся беспорядке переправа застопорилась, люди, столпившие на берегу, погибали в давке и от удушья. В это человеческое скопище продолжали падать многочисленные русские ядра и бомбы. В ужасе тысячи французов бросились в ледяную воду Березины, пытаясь вплавь перебраться на другой берег, но гибли, захлебываясь в холодной воде, а также от огня русской артиллерии.
Боясь нашего преследования, французы сожгли оставшийся мост. Десятки тысяч солдат, беженцев и многочисленные военные обозы французов остались на восточном берегу. На эту, прижатую к реке, толпу деморализованных под ураганным огнём русской артиллерии французов налетели казаки Платова, которые не щадили никого. Всё было кончено.
Через Березину успело переправиться всего несколько десятков тысяч человек, большая часть из них были гражданские и небоеспособные группы. Это все, что осталось от некогда огромной, насчитывавшей 700 тысяч солдат «Великой Армии», которую привел к нам Наполеон.
Я умолк. Все тоже задумчиво молчали. Мой рассказ вероятно нашел в сердце каждого бойца отклик тем событиям и заставил по-новому взглянуть на сегодняшний день. Они словно мысленно перенеслись на какое-то время в те далекие времена и парили сейчас над просторами великой реки Березины, где наши славные предки, овеянные победой, добытой звоном сабель и звуком пушек, навсегда уничтожили наполеоновские планы врага.
— Немцы на восточном берегу! Позиции капитана Ларина прорваны, наши отступают! — раздался словно выстрел крик вбежавшего в ангар часового.
— Рота в ружье! — громовым голосом приказал Дуболомов.
Мои бойцы молча и без всякой паники встали и начали разбирать свое оружие. Решающий бой врагу нам предстояло дать не утром, а уже прямо сейчас.
