Сельские дорожки | страница 4

Под старыми черёмухами почти на самом речном обрыве стоит чёрная, прокопчённая кузница. Широкие двери в ней нараспашку. В дальнем углу пылает горн. Но от земляного пола, от сквознячка в раскрытых дверях, от густой над кровлею листвы в темноватой кузнице всегда прохладно.

Я захожу и вижу: мой приятель Михалыч, накинув брезентовый фартук, берёт клещи, выхватывает из горна алую железину, прижимает к наковальне, бьёт молотом.

Летят жёлтые искры, и я вместо приветствия говорю прибаутку:

Михалыч вскидывает на меня весёлый взгляд, разворачивается к низенькому бочонку с водой и яркую от накала и боя поковку швыряет туда.

Пш-ш-ш!.. — раздаётся громко, на всю кузницу.

А Михалыч смеётся:

— Вот что вышло из твоего золота! Пшик! Но зато…

Он выуживает из бочонка голою рукой всё ещё сизую, всё ещё тёплую, испускающую влажный пар гайку, договаривает:

— Но зато осталась вещь! Хороша?

Я принимаю железную гайку на свою ладонь, смотрю на ровные грани, отвечаю:

— Хороша… Кто заказывал?

— Веня. Вот скоро прибежит, скажет «спасибо».

— Тебе все «спасибо» говорят. Всегда.

— Правильно! — ничуть не скромничает Михалыч. — Потому и стараюсь. Эти «спасиба» мне дороже всякого золота.

— Завтра в бригаду! На луга! Сено убирать! — звенят по деревне взрослые и ребячьи голоса.

К уборке сена готовятся загодя. Собирается туда и мой хозяин Аркаша, у которого я давно живу из лета в лето.

У Аркаши, за что он ни возьмётся, всё кипит в руках. Он умеет плотничать, класть в новых избах настоящие русские печи, управлять колхозной электромельницей и даже выезживать молодых, необученных жеребят.

А нынче он берётся за рубанок и начинает мастерить грабли. Выходят они у него лёгкие, ловкие. Есть большие, с длинным цевьём, есть поменьше. Готовит их Аркаша на всю свою семью, на всех родственников и на соседей.

Утром на площади под берёзами разворачивается тракторок Вени Кокина с высокой, на резиновом ходу телегой. Хлопают там и сям двери, стучат ступени крылец. Накидывая на ходу платки, кепки, держа на плечах грабли, деревенский люд спешит к телеге. Ребятишки сами, а взрослые подсаживая друг друга взбираются с шутками, с прибаутками наверх, на выструганные Аркашей скамейки.

Веня выглядывает из кабины:

— Готовы? Бригада в сборе?

— Давно в сборе. Поехали!

Езда не дальняя, погода ведренная — и через короткое время бригада рассыпается по луговому раздолью вдоль речки. Там сохнет ещё со вчерашнего дня подкошенное тракторными косилками сено. Теперь его, лёгкое, ароматное, как чай, надо вершить в стога. А то промедлишь — налетят ливень с грозой, и, считай, всё пропало.