Сельские дорожки | страница 2



— К своим ушастикам!

А близ соснового бора у речки — летний лагерь для колхозных телят. Их там полно. Завидев Таню, они жмутся к изгороди, тянутся влажными мордами Тане навстречу. Что, мол, так долго-то? Взрослые коровы давно мимо прошли, давно на полянах пасутся, значит, и нам завтракать пора!



И Таня ждать, терпеть их больше не заставляет. Она разгораживает загон, выпускает телят на поскотину, на зелёную траву. А чтобы наедались лучше да росли скорей, рассыпает по траве ещё и сочную клеверную подкормку.

Рассыпает длинной дорожкой, одинаково для всех. Но телята малы, глупы. Им кажется, что самое-то вкусное всё ещё у Тани в охапке. И они так, вереницей, за ней и шествуют.

А ещё телята очень надеются, что Таня дело своё закончит и обязательно кого-нибудь из них приголубит.

Так оно и выходит вскоре. Таня кладёт свою ладонь на шёлковый загривок одной из лобастеньких, в белых чулках, тёлочке — гладит разок, другой, спрашивает:

— Хорошо?

Тёлочка, конечно, молчит, но от удовольствия жмурится. Она растопыривает уши то так, то этак, словно два солнечных, широких лопушка…

Настоящий ушастик! Рыжий, смешной, ласковый.



ПОЛЕВОЙ ХОЗЯИН



Бабка Дуня Рогожникова, её восьмилетний внук Пашка да я шли по ржаному полю домой из соседнего села, из магазина.

Пашке там купили обнову — ситцевый картуз. Пашка был довольнёхонек и от радости всё принимался изображать самолёт. Раскинет руки, зафырчит, взобьёт пятками пыль и помчится обочь дороги, по краю высокой ржи так, что с шумом и треском расшибаются колосья.

Бабка Дуня сначала глядела молча, потом не вытерпела:

— Забава неладная, хлеб мнёшь.

А когда внук не послушался, припугнула:

— Вот тебя полевой хозяин заберёт!

Пашка не испугался, но ему да и мне стало любопытно:

— Кто, кто заберёт?

И бабка то ли всерьёз, то ли понарошку оглянулась тревожно и давай объяснять нам, что живёт, мол, в полях этакий удивительный старичок-полевичок, почти невидимка. Зиму он зимует в соломенных скирдах, а с весны, лишь только прилетят жаворонки, начинает бродить по пашням. От людей таится, но смотрит, как люди работают. И если видит, что пашут, сеют да ухаживают за посевами хорошо, то помогает и сам.

Он сгоняет прочь с молодых зеленей обжорливых жуков, в ночные заморозки укрывает поле туманом, в сушь-беду отпаивает ростки утренними росинками. При такой подмоге хлеба вызревают тучнее, и старичок, так же, как все деревенские, этому очень рад. А вот если кто в хлебах начнёт вольничать, тому от старичка будет лихо.