Когда лето стало клониться к закату, уставшие от природы дачники стали собираться по домам, в привычные для себя такие удобные и комфортные для жизни города. Складывали в машины банки с вареньем, торбы с сушеными грибами и яблоками, закрывали до следующий зимы окна ставнями и отъезжали. Ехали они сначала по ухабистой проселочной дороге, потом по ровной асфальтированной. И для взрослых, умных, образованных взрослых это была просто удобная дорога. А вот сидящие на заднем сиденье ребятишки видели перед своим воображением совсем другую дорогую – муравьиную и та им нравилась гораздо больше.
Снежинка.
Она не знала, откуда она появилась и когда. Просто в какой-то миг она почувствовала, что она есть. Она даже не знала – где она есть, во времени или в пространстве, а может быть только в собственном сознании? Вокруг была пустота, невесомость, бесконечность и все это заливал свет. Он был единственно родной и понятный.
Для начала, она постаралась почувствовать себя чем-то, …. ну хоть чем-нибудь. И почувствовав, решила, что она абсолютна, невесома, и возможно красива. Появившись только что, она почему-то уже знала, что тонкие иголочки, величественный холод, идеальная гармония линий ее существа это чье-то волшебное творение. Лучшее творение, из того, что может возникнуть. Восторг охватил ее вдруг, и она закружилась, закружилась ….. и почувствовала, что она не одна. Рядом были существа, которые тоже кружились или легко парили то вверх, то вниз и она узнала в их движении тот же восторг, который пережила только что. «Это тоже я?» – подумала она. Но тут же решила, что «нет». Ведь я не могу быть и тут и там. Значит, это другие. Другие? Такие же прекрасные и совершенные? И она воскликнула: «Послушайте! Вы кто?» Но никто не откликнулся на ее робкий голос. Тогда она стала просто наблюдать. И увидела, что все они подчиняются какой-то силе, которая позволяла им то самим выбирать путь незаметного движения, похожего на дыхание, то быстро подхватывала, собирала в причудливые узоры, а потом уносила куда-то в сторону. Постепенно эта игра увлекла ее, очередной поток подхватил, и она понеслась вместе с другими куда-то в бездну. Вместе с другими, но пока совершенно одна.
На какое то время это быстрое движение стало ее жизнью, и она подумала, что, наверное, для этого она и появилась, чтобы лететь вот так, без конца и края, с другими красавицами, так похожими на нее. Но только она об этом подумала, как поняла, что что-то изменилось. Она больше не парила, не летела, она вообще не двигалась. И те, что неслись рядом с ней, тоже остановились. Прижавшись тесно, друг к другу, в ужасе от незнакомого состояния и неизвестности эти хрупкие создания приготовились умирать. Но, остановившись, они не погибли, а образовали большую белую массу, которая сверкала и переливалась в лучах такого родного привычного с рождения света.
