– Идём.
– Куда?
– Идём. Я кое-что тебе покажу.
Я сомневалась всего секунду, потом встала и пошла за ним по коридору.
– Ты не помнишь, кто ты, не помнишь, как выглядишь, не помнишь свою семью, верно? – не оборачиваясь, на ходу говорил он мне.
– Семью вроде бы помню, – поправила я его, и, на мгновенье оглянувшись, Мэтт очень странно посмотрел на меня.
– Нет. Не помнишь. – Не дойдя шагов двадцать до жёлтого круга неяркого освещения, он остановился и показал мне в темноту направо. – Поверни, пожалуйста.
Вглядевшись в том направлении, мои глаза различили в неглубокой нише, похожей на когда-то заложенную дверь, зеркало с отколотым краем из женского туалета. В голове всплыл совершенно ненужный факт, что это именно я нечаянно разбила его на прошлой неделе, когда, поскользнувшись, схватилась за ближайшую раковину. Схватилась очень неудачно: раковина, покоившаяся на металлической прикрученной к стене раме, но не закреплённая на ней, подпрыгнула вверх и, зацепив несчастное стекло, вернулась на место, качая в своей белой пригоршне два больших блестящих дребезжащих осколка. Почему оное зеркало не выкинули на свалку сразу же, было не моим делом, но то, что сейчас передо мной прислонённое к стене стояло именно оно, не вызывало никаких сомнений.
Слегка развернув зеркальное полотно изнанкой к свету и осторожно, чуть под уклоном прислонив его к углу ниши, я посмотрела на Мэтта. Он сделал шаг назад, чтобы видеть своё отражение, и поманил меня к себе. Повернувшись к поверхности зазеркалья, я встретилась с ним взглядом. Его отражение смотрело на меня и ждало, когда же та, «другая я» встанет рядом с ним, а мне почему-то вдруг стало не по себе. Но я всё-таки заставила себя тоже сделать несколько шагов назад, и у меня потемнело в глазах, когда я увидела, наконец, возникшую рядом с Мэттом девушку. Пришлось привалиться плечом к каменной кладке подвала.
– Ты никогда не любила зеркала, – произнёс Мэтт, и его отражение смотрело на меня с мягкой, но сейчас совсем не лукавой улыбкой. Потому что он знал причину этой нелюбви. – С возвращением, Анжела Александра Гэррис.
После этих слов мир для меня лопнул и, словно сверкающая мозаика, собрался в совершенно другую картину.
Анжела Александра Гэррис. Да, это было моё имя. И Мэтт был прав: он действительно любил меня, так же как и я его. Но всё было намного сложнее. Потому что из зеркала на меня смотрела девушка с тёмно-русыми волосами, собранными в высокий хвост. И лицо её было бы даже симпатичным, как у Мэтта, если бы не целая россыпь шрамов на левой щеке и виске. Теперь я помнила, откуда они взялись. Помнила, кто я. Помнила свою семью и стоящего рядом парня, ближе которого – так уж получилось – не было у меня никого на свете. У нас была одна фамилия, и он понимал меня лучше кого бы то ни было, но мы не были мужем и женой. Мы были…
