Олег Маратович не шевелился в потрясении. Уверена, он уже начал перебирать возможных заказчиков и сводил всё на личный счёт, в первую очередь связав нападение с бизнесом, которым он управлял. Он стал подозревать не только прислугу, но и людей, имеющих отношение к его доходам. А я была довольна. Я планомерно расшатывала его здоровье, наполняла мысли недоверием к окружающим людям. А теперь, Денис, давай немного подумаем… Пошевели мозгами: кто подослал к тебе убийцу? Давай, сообщи отцу!
– Пап! – Денис взглянул на отца так, что Олег напрягся, приготовился жадно внимать каждое произнесённое сыном слово. – А ведь это она его подослала…
– Кто?
– Наташка твоя!
Олег Маратович побледнел, нижняя губа начала подрагивать. В палату неожиданно вошла медсестра с лекарствами – он на неё рявкнул так, что та пулей вылетела из палаты.
– Что ты сейчас сказал? – обратился он к сыну.
– Наташка твоя. Я ей на днях пригрозил, будто расскажу тебе кое-что интересное, дал ей подумать времени до субботы. Вот и подумала.
– Погоди, сынок… – заёрзал отец. – Ты хоть отдаёшь себе отчёт, выдвигая подобные обвинения?
– Отдаю, пап. Ты многого не знаешь. Я думал: она меня любит, а она меня вон как опрокинула. Я думал, что и ты меня любишь, но ты меня опрокинул не меньше – не задумываясь выкинул из дома, а Наташку даже не заподозрил. Я никогда не был твоей гордостью, па… Ты меня постоянно стыдился. Вместо того, чтобы самому заниматься мной, предпочитал денег отдать…
Олег Маратович слушал его исповедь в состоянии немыслимого шока – до этого разговора он был слеп, или предпочитал ничего не видеть. Действительно, его не касалась семейная возня – он не только, приезжая домой, одевал маску беззаботного мужа и отца, но вместе с ней розовые очки. А теперь его заставили шире раскрыть глаза, можно сказать, принудили это сделать.
– Перед тем, как у нас с Натали начался… ну этот… роман, – продолжал шокировать сын, – у меня зуб на тебя был… Помнишь тот конкурс? Я думал: сам его выиграл, а тут вдруг узнаю, что это ты судьям проплатил. Я гордился, я хвалился, что занял первое место… Думал: я такой талантливый, неординарный… А потом меня словно из чайника кипятком облили – никакой я не талантливый, и вообще дебил. Я просто был тринадцатилетним ослом, возомнившем, будто сам мог его выиграть. Когда мне об этом сказали, мир вокруг перевернулся.
– Наташка проболталась… – недовольно процедил сквозь зубы отец. – Вот дрянь!
– Теперь уже неважно, па – кто проболтался…
