Я оказалась заперта с ним в его комнате, начала озираться по сторонам. Пока он продолжал хохотать с телефоном, изучала обстановку. В комнате стояла единственная его фотография подростковых лет: в руках он держал награду, на шее висела медаль. Тогда его волосы были светлее, чем теперь: удлинёнными, вьющимися. Фотограф постарался и сделал глаза насыщенно синими – не могли же они настолько посереть, какими я их видела на живом примере. Взрослый он был круглолицым, плечистым, мясистым. Я смутилась, увидев его голый торс, надо сказать, сексуальный, привлекательный.
После того, как он принял душ, завалился на кровать и снова взялся за телефон. Парень не умолкал, рассказывая друзьям – какие девки отдыхают в Испании.
Так как в последнее время мне было скучно проводить много времени в пределах одного помещения, я понимала, когда «сынок» мне надоест, я буду молить, чтобы он поскорее открыл дверь, так как я по-прежнему не умела перемещаться сквозь подобные преграды.
Поначалу я старалась не думать о худшем положении дел в этой семье – Натали могла удалять следы пребывания Дениса на фотографиях по его просьбе: так бывает, что затурканный строгим родителем сын начинает хитрить и тут, и там, выкручиваться, скрывать реальное положение дел, лишь бы не гневить папу. Но, когда я стала свидетелем встречи сына и мачехи, у меня отвисла челюсть. Денис исподтишка, пока никто не увидел, схватил её за грудь, на что она положительно отреагировала. Их общение наедине и на людях в корне отличалось: в присутствии посторонних они могли обмолвиться лишь парой-тройкой слов, в приватной обстановке сразу переходили на шёпот, всё время о чём-то договаривались, придумывали шифры.
Моя челюсть так и не вернулась на место, пока я ходила за ними хвостом. Кто бы мог подумать, а Натали далеко не проста, да и сынок чего стоит… Так тебе и надо, Олег Маратович! Получай! Я безумно рада, что твоим рогам позавидует любой олень.
К приезду Олега Маратовича сын куда-то смылся, полагаю, чтобы не смотреть лишний раз отцу в глаза. А может укатил по злачным местам – не зря Натали провожала его ревностным взглядом. Я стала гадать, как бы донести до хозяина то, что творится в его семье – не ради справедливости, а для того, чтобы подсыпать перцу в его сладкую жизнь. Я пыталась представить его реакцию, когда всё откроется – что он сделает? Убьёт обоих так же, как нас с Вероникой? Сомневаюсь…
Натали смеялась над передачей, в то время, как её муженёк с суровой миной, привезённой с работы и до сих пор не сменившейся, продолжал заниматься добыванием денег для семьи, закрывшись в кабинете. Я ничего не смыслила в том, чем он зарабатывал на жизнь: мне были не понятны его телефонные разговоры, ни о чём не говорили бумаги, в которых он копался, иногда злостно отшвыривал – что-то не клеилось, а тут я, висящая над ухом и нашёптывающая: твоя жена изменяет тебе с твоим сыном, твоя жена и твой сын, твоя Натали и Денис – любовники!
