Валерий Извеков говорил мягко и доверительно, точно так же, как и его брат, когда угощал меня в ресторане. Но если в манерах Александра тон разговора был выразительнее, чем содержание его слов, то этот человек производил своими словами обратный эффект. И, как мне казалось, Александр хотел лишь предостеречь, в то время как Валерий собирался припугнуть. Оба Извекова говорили слишком много, но то ли невольно, то ли намеренно не вкладывали в свои слова никаких конкретных разъяснений, только многословные намёки. Похоже было, что они старались заинтриговать меня, но в этом вовсе не было нужды.
— Та‑ак, поговорить мы явно не успели, — проворчал вдруг Валерий, глядя в сторону. Я проследила за его взглядом. Почти бегом, лавируя между двигавшимися по аллее людьми, к нам спешил Александр. Когда он приблизился, Валерий нехотя встал и решительным жестом заставил Александра остановиться от нас метрах в двух:
— Молчи и слушай, — властно начал он. — Я лучше понимаю ситуацию и не хочу, чтобы из‑за твоих непонятных и никому не нужных эмоций все погибло. Поэтому не надейся, что я позволю тебе сделать что‑нибудь против моей воли. Сегодня вечером я жду вас обоих у себя. И не вздумай пытаться обдурить меня.
Александр действительно молчал и слушал, его бледное, усталое лицо стало, казалось, ещё более измученным.
Валерий повернулся ко мне, оглядел меня с головы до ног, задумчиво, склонив голову набок, и улыбнулся:
— Все сказанное относится и к тебе. Я буду только рад, если мне не придётся дурно поступить с тобой. Я не хочу, чтобы, когда мы станем союзниками, что‑то стояло между нами.
Я уже хотела открыть рот, но из‑за спины Валерия Александр предостерегающе приложил палец к губам. Я заставила себя промолчать. В конце концов, Александр, очевидно, лучше меня понимал, что происходит.
Валерий Извеков надел свою шикарную шляпу и, не спеша, направился к Раю. Я перевела глаза на Александра. Он тоже смотрел вслед брату, напряжённо сжав губы. Я дотронулась ладонью до его сжатого кулака:
— Послушай…
Александр резко отскочил от меня и отдёрнул руку, на лице появилось выражение сильной боли. Оно долго не проходило, и все это время Александр, пошатываясь, прижимал к груди руку, за которую я попыталась его взять.
— Да что с тобой такое? — испугалась я.
— Ничего, сейчас пройдёт, — ответил он и с опаской потряс рукой. Просто не надо меня трогать, не подумав… Извини, я потом тебе все объясню. Сейчас нам надо уходить отсюда.
