- Тихо, не бойся, маленькая, - шептал ей на ухо и она расслаблялась вновь, доверившись моим рукам. Когда на ней остались лишь забавные плавочки в сердечко, я разделся до трусов и лег рядом, поглаживая ее грудь.
- Обещай, - прошептала она. - Что мы всегда вместе потом будем, для меня это важно.
- Обещаю, - тогда я верил в то, что говорил. Она была моим всем, и я готов был любить ее вечно. В итоге, почти так и вышло.
- Спасибо, - прошептала она и прикрыла глаза, а потом, несмело, положила руку мне между ног. А я аж чуть не взвыл, даже испугался, что кончу, не успев начать. Поспешно стянул с нее трусики и, раздвинув ноги, лег сверху. В каком-то порнофильме я видел, как мужчина, чтобы завести женщину, гладит ей промежность, так и сделал. Таша была горячей, мой палец скользнул внутрь, а она застонала. Я не мог больше терпеть и, помогая себе рукой, нашел в нее вход. Очень осторожно стал двигаться вперед, сантиметр за сантиметром, а она лежала, закусив губу, а потом начала несмелые движения мне навстречу. Думаю, ей было больно, но Таша старалась мне этого не показывать, лишь иногда, непроизвольно, морщилась. Когда все закончилось, так и остался в ней, целуя ее лицо. Это был такой кайф, целовать любимую девушку, которая отдала тебе свою невинность, которая тебе доверилась. Тогда, ради нее я готов был свернуть горы, лишь бы эта девочка была счастлива.
Это сейчас, с высоты возраста, понимаю - тогда это было так, жалкие первые попытки, но мы казались себе взрослыми и, наконец-то, опытными. Мы встречались где только могли, иногда урывками, иногда, придумывая для родителей несуществующих друзей, ночевали вместе. А потом я переехал к Вике и стало проще. Сестра с Ташей очень сдружились, несмотря на разницу в возрасте. Но у всего, похоже, есть свой конец, и у счастья тоже. Мое длилось два года, а потом меня призвали в армию. А Таша….она за это время вышла замуж.
На меня разом посыпались воспоминания, неприятные, причиняющие острую боль. Не дождалась, предала, когда Даниле больше всего нужна была моя поддержка. Я ведь знала - в армии ему было несладко, особенно первые полгода. Дедовщина, мать ее, процветала в их части, и никто не собирался с ней бороться. Все только делали вид, что ничего особенного не происходит. Даня не жаловался, нет. Лишь однажды, когда я неожиданно смогла вырваться к нему, заметила на его теле следы побоев. Он отнекивался, говорил, что просто дрались на занятиях по рукопашной подготовке, но я понимала - врет. Ведь я знала Даню как, наверное, никто другой, чувствовала его подавленное состояние, хоть он и старался казаться веселым. У меня у самой тогда сердце разрывалось, но что я, восемнадцатилетняя девчонка, не имеющая влиятельных родственников, могла сделать? Так все и шло, по накатанной, Даня служил, я ждала. Пока в один, далеко не прекрасный день, хотя понимаю я это лишь сейчас, тогда он казался мне вполне даже ничего, я не познакомилась с Игорем.
