Якурин немного помолчал. Стоявший рядом мужчина, чья грудь была увешана орденами самого разного уровня, что-то зашептал в ухо генералу.
– Да чёрт с ним, – махнул рукой Якурин. – Гуляют все, отбоя нет. Завтра выходной. Послезавтра – выход! Вольно!
Судьи стали расходиться. Со всех сторон послышались сигналы – солдатам начали поступать личные сообщения, содержащие информацию об их ближайшей судьбе. Пискнуло и на смарт-часах Оксаны. Она не торопилась смотреть, понимая, что там будет написано: тренировки, дополнительные спарринги, бла-бла-бла. Но внимание женщины привлекло поведение Вадима. Глянув в свой планшет, он изменился в лице и поторопился вслед за покидающим зал Якуриным.
Оксаной овладело любопытство, но она не имела никаких шансов услышать разговор командиров. А послушать там было что.
Догнав генерала, Вадим попросил аудиенции, и главнокомандующий, тяжело вздохнув, уединился с подчинённым в одном из смежных разминочных залов.
– Товарищ генерал, – начал было Дрогин.
– Да ладно, Вадик, никто же не видит, – Якурин устало облокотился к стене, снял фуражку. – Константин Семёнович, что это значит?– Вадим показывал генералу на планшет. – С каких пор 68 баллов стали проходными?
—С тех пор как проигрываем и непонятно для чего бережём хорошо подготовленных бойцов, – закипел генерал. – Ты прекрасно видел, насколько это девочка превосходит всех остальных!
– Да кого она там превосходит? – с деланным безразличием начал Вадим.
– Зубы мне не заговаривай! Не настолько я стар, чтобы не замечать…
– А если она погибнет? – Дрогин понял, что нет смысла скрывать свои чувства.
– С глаз долой – из сердца вон, – отрезал генерал. – Хоть делом займёшься, а не фантазиями своими.
Якурин смерил Вадима усталым взглядом и ворчливо произнёс:
– Столько баб вокруг, выбирай любую. Нет, сердечных дел ему не хватает…
Командующий направился к выходу, но Дрогин вырос у него на пути прямым столбом.
– Я иду тоже!
– Ты, дружок, своё отвоевал, – опешил Константин Семёнович. – У тебя другая миссия: баб готовить.
– Да поймите вы, – на Дрогина было жаль смотреть, – не переживу я эту потерю…
– Она делает тебя слабаком! – сочно забасил Якурин. – Будешь подгузники ей менять вместо того, чтоб руководить боем? Не переживёт он. Пережил уже раз, и ещё переживёшь, столько – сколько надо! На то ты и мужик! Не время шашни крутить, воевать надо! Не время!
– Потому и говорю, что не переживу… ещё раз.
Якурин махнул рукой, что, вероятно, означало «делайте что хотите» и поспешил восвояси.
