А Максим научил меня чувствовать! Быть живой по максимуму. Именно с ним я поняла, что значит — давиться злостью и негодованием, задыхаться нежностью и страстью, невозможностью насытиться запахом и прикосновениями любимого мужчины.
— Всё просто. Один дал мне дочь, а второй научил любить. Ты же несёшь страх, боль и смерть.
Вмиг Илья взбесился: прищурив холодный взгляд, замахнулся и отвесил мне хлесткую пощёчину. Правую сторону лица словно обожгло. Почувствовав во рту солоноватый привкус, стало ясно, что он разбил мне губу.
Вот сволочь! А говорил, что женщин не бьёт, горько усмехнулась я про себя, сглатываю солоноватую слюну.
— Это чтобы про боль тоже правдой было, — вскинув голову и посмотрев на меня сверху вниз, высокомерно сказал душегуб.
Да неужели? То есть то, что я пять минут назад чуть лысой не осталось не считается что ли?!
Посмотрев в окно, я стала терять надежду на чудодейственное появление Максима.
— Ну что ж, заболтался я с тобой. Тебе уже пора, — сказал он, вытаскивая из кармана ветровки очередной шприц.
— Илья, стой! Ну одумайся же ты! Тебе помощь врача нужна! Что ты делаешь?! Остановись же!
Подошёл ко мне, вглядываясь мне в лицо, и воткнул иглу в бедро, впрыскивая неизвестную гадость.
— Это всего лишь, чтобы ты не сбежала.
— Да ты псих! Тебе лечиться надо! Тебя обязательно поймают, — на эмоциях страха и ужаса меня понесло. Я никак не могла остановить словесный поток, наблюдая за действиями Ильи.
Он вышел из комнаты и подошёл на кухне к столу. Покопавшись в шкафу сверху, вытащил что-то и поставил на стол. С кровати было плохо видно, что он там делает. Непонимание происходящего, а неизвестность пугает больше всего, накаляло меня изнутри непомерную тревогу, вызывая клацанье зубов и дрожание голоса. Когда я услышала звук зажигалки, мне показалось, что я тут же потеряю сознание от страха, но оно меня подвело. Не пожелало уходить, давая возможность "наслаждаться" происходящим.
Неужели это и правда мой исход?
Мой летальным исход.
Я наблюдала, как Илья медленно поставил на дальний край стола маленький огарок церковной свечи. Зажженной свечи. А потом сделал три неторопливых шага и остановился у… баллона. У БАЛЛОНА С ГАЗОМ!
Мне стало дурно. То ли из-за его укола, то ли из-за догадки моего несчастного случая. Хотя вряд ли из-за укола. Он ведь его только поставил.
Я опустила глаза в пол и начала лихорадочно хватать ртом воздух, борясь с подкатившей к горлу тошнотой.
Легче не становилось. Я даже не заметила, как он снова подошёл ко мне, неся с собой слабый запах газа. Пока слабый… Или мне только кажется… Но от этого запаха блевать захотелось ещё больше. Значит не кажется.
