Макс потянулся к моей ноге со словами:
— Дай посмотрю.
— Не трогай, — увернувшись, зашипела я, обхватывая пострадавшую ногу ледяной ладонью, и чувствуя как медленно стихает боль в противовес нарастающему раздражению.
— Макс, я даже не знаю, что тебе сказать, — поджав губы, выдохнула я, сдерживая все то непристойное, что крутилось в моей голове в ответ на его слова.
— Можешь ничего не говорить. Просто сделай то, что я сказал, — заявил он, безуспешно оттирая салфетками тёмное пятно на кофте.
— А если не сделаю? Да почему я вообще должна слушать тебя? Макс, то, что тогда случилось… Это не…
— Ты сделаешь так, как я сказал! — перебил меня. Он говорил тихо, но сталь в его голосе пробиралась мне под кожу, увеличивая амплитуду моей дрожи.
— Нет! — твёрдо сказала я, скорее уж больше из упрямства, чем из желания сохранить какие-то отношения между мной и Ильёй. Я ведь и сама понимала, что это невозможно. — Кто ты такой, чтобы велеть мне что делать, а что нет? — настойчиво вторила я.
Он зло бросил смятую салфетку на стол и повернулся ко мне.
— Значит я никто? — спросил достаточно спокойно. Но вот его глаза… При взгляде в его почти чёрные глаза, с бешеным блеском, меня уже начало охватывать чувство чего-то неизбежного. Я даже отступила шаг назад. — Ладно. Гусю позвони и отмени свадьбу. А на днях…
— Да прекрати ты его так называть! — перебила я его с крайним негодованием.
— А на днях мы поженимся, — все с той же сталью в голосе сказал Макс.
— Ты знаешь, у тебя отвратное чувство юмора, — усмехнувшись, сказала я после минутного молчаливого диалога между нами. Но он молча сверлил меня чёрными глазами. — Макс, это не смешно, — так и не дождавшись ответа, я продолжила уже с дрожью в голосе: — Ты же шутишь? Да хватит на меня так смотреть! — не выдержала я.
— Мария, я серьёзен, как никогда.
— Да ты с ума сошёл! Точно! Нет, нет и НЕТ! — меня уже потряхивало от абсурдности и полного вздора.
— Да! — решительно заявил Арский. — Иначе…
— Иначе что? — крикнула я на эмоциях громче, чем следовало и покосилась в сторону детской.
Макс был предельно собранный и я бы даже сказала невозмутимый, но его выдавали ходящие желваки и тяжёлый потемневший взгляд.
— Ну? Что ты молчишь? Что ты мне сделаешь? — он молчал. Не отводил глаз от моего лица и молчал. Словно не хотел говорить, а я все настаивала. Глупая…
— Я заберу твою дочь.
Мне показалось, что земля ушла из-под моих ног. Её выбил Макс. Я пошатнулась, задыхаясь, хватая ртом воздух, как выброшенная рыба… Лучше бы он меня ударил. С этим я бы справилась. Но дочь… Нет… К такому я не была готова. Мысли нервозно дёргали меня в разные стороны. Яростно затрясла головой и бессвязно бормотала:
