— Или ты сейчас же идёшь на своих двоих, — грозно процедил, — или…
— Мне плевать, что будет! Не пойду, хоть убейте! С места не сдвинусь!
В следующую секунду он схватил её за локоть и выволок из машины.
Не успев пискнуть, оказалась перекинута через каменное плечо, повиснув вниз головой.
— Отпусти! — начала остервенело брыкаться и голосить. — Дикарь! Ненавижу!
— Чем больше орешь и барахтаешься, тем больше заводишь меня, — сообщил Яхонтов, усмехаясь.
Говоря это, он шлёпнул ладонью по её ягодицам, чем ещё сильнее распалил гнев Николь.
— Животное! — била по его спине кулаками. — Не хочу иметь с тобой ничего общего! Неандерталец! Отпусти меня! Ай… — снова шлепок по заднице, более ощутимый.
Сквозь пелену ярости не замечала, что они уже миновали входную дверь, холл и в данный момент Павел тащил её на второй этаж дома.
— Чертов маньяк! — кричала, чуть ли не плача. — Отпусти! Отпусти! Отпусти!
Он швырнул девушку на огромную кровать и навалился всем весом сверху, вдавливая в мягкий матрас. Её руки мужчина зафиксировал над ней, не прилагая особых усилий.
Николь яростно замотала головой из стороны в сторону, понимая, что оказалась в полной его власти.
— Смотри на меня! — рявкнул, хватая её за подбородок.
Вперилась безумным взглядом в глаза Павла и прошипела:
— Тебе придётся меня изнасиловать! Потому что я ни-ког-да не соглашусь добровольно спать с тобой!
— Поспешное заявление! — мрачно улыбнулся он.
А затем обрушился на губы Николь с таким голодом и желанием, что она оторопела. Его рот жадно впился в её, распаляя и совращая. Поцелуй был грязный, влажный, грубый…
Наглый язык проник внутрь в бешеном и разнузданном темпе.
Внезапно ощутила жар, который окатил всё тело волной, сосредотачиваясь внизу живота.
Испугано сжала колени, но Яхонтов, будто почувствовав слабину, с силой раздвинул ноги Николь в разные стороны, располагаясь между ними.
Его губы проложили дорожку до шеи, оставляя горячий след от языка.
Он довольно зарычал, когда прикусывал кожу на её горле, а девушка неосознанно зажмурилась от удовольствия.
Эта дикость возбуждала, заставляла дрожать от желания.
Какой же он зверь! Неуправляемый. Бешеный.
Мужчина вновь вернулся к губам Николь, при этом его пах вжался в её промежность, давая почувствовать сквозь слои одежды возбужденный член.
Жар внизу живота усилился, заставляя жалобно стонать.
Хватаясь за остатки разума, вцепилась зубами в его нижнюю губу, чувствуя во рту привкус крови.
— Стерва! — зарычал, прерывая поцелуй и опаляя её лицо обжигающим дыханием. — Всё равно моей будешь! Подо мной!
