— Да как вообще…
— О, наш герой очнулся, — заметил мужчина мой взгляд и они двинулись ко мне. — Как самочувствие?
— Хорошо, — удивленно констатировал я факт.
Раны ныли, но словно давно заживали. Я задрал рубашку и увидел, что края пореза когтем сошлись, остался лишь бугристый белый шрам и немного воспаленная кожа вокруг. Вот такая магия мне по душе.
— Остальное само заживет, — довольно покивал Артур и протянул раскрытую ладонь: — Это тебе, победитель.
Там лежала точно такая же монета, которая пропустила нас в Авалон. Взял я её осторожно, мельком глянул и засунул в карман. Ценность предмета я понимал, но показывать щенячью радость по этому поводу не собирался. Ещё подумает, что этого достаточно.
— Дерзкий, — повторился король. — Это даст тебе возможность заглянуть ко мне, когда захочешь. Тогда и обсудим, хм, остальное. А сейчас вам пора, солнце уже зашло и двери обители скоро закроются. Парадные, — подмигнул вдруг он и расхохотался.
Ну конечно он знает все пути в обитель. Наверняка ещё и подземные. Но ушли мы официально, возвращаться тоже нужно открыто. Я оглядел себя с сомнением — на брюках косой разрез, ничего страшного, а вот рубашка совсем непотребно выглядит.
Меня поняли без лишних слов. Дали рубашку, судя по качеству, с барского плеча, и отправили умываться. А затем мы очень быстро возвращались. Глеб повел нас другим путем, который вывел в подвал заброшенного здания неподалеку от баронского дома.
Вечер принес прохладу и раскрасил город огнями. Небоскребы вблизи мерцали и переливались, сверкая всеми цветами радуги. Тут, у крошечных на их фоне особняков, было тихо и малолюдно. А там бурлила жизнь. Если хорошо прислушаться, казалось слышалась музыка и смех.
У нашей «буханки» защитник остановился и, вместо того, чтобы открыть нам дверь, обернулся, решительно выдохнув:
— Извините меня, парни. Я облажа…
Договорить он не успел. Мой кулак врезался в его квадратную челюсть и монаха от силы удара отбросило, впечатав в машину. Металл застонал и прогнулся, нарушив тишину улочки.
Мужик сполз на землю, оставив глубокую вмятину в двери, а я вспомнил проклятую фразу призыва. Видят боги, я очень долго сдерживался!
— Ох, — простонало снизу.
Монах поднимался, сжимая щеку. Лицо его из-за этого скукожилось, делаясь жалким на вид. Меня отпустило, но недостаточно, поэтому следующий удар прилетел под дых. Мужик шумно выдохнул, согнулся и прохрипел:
— Заслужил.
Ясен херушка, заслужил. Защитник ожидал продолжение, но мне хватило отвести душу. Намахался кулаками и мечами на сегодня. Злость растаяла, оставив гадкое послевкусие.
