Я вспомнил фразу Карла про «равенство». Понятное дело, что все равны, но некоторые равнее. Всегда и везде так было, да и это место на восторжествовавший идеализм не похоже.
Но это, плюс логичное существование устава или его подобия, давало мне надежду на уверенность в запрете драк. А значит, дело дальше провокаций не пойдёт. Эх, вломить бы ему разок…
Так мы и двигались какое-то время. Я пятился, сохраняя дистанцию и толкая Карла. Парень наступал с грозным видом, мрачнея с каждой секундой. В зале, до этого момента наполненном гулом голосов и звоном посуды, наступила тишина.
— Ты, тупой ублюдок, хоть знаешь, кто я? — перешёл на персональные оскорбления он. — Моя семья…
— Никакого значения не имеет, — прозвучал спокойный голос сбоку и мы все повернулись к его источнику.
Вот этот мужик точно был опасен. Тело, как натянутая пружина. И стальной взгляд профессионала. И если остальных он осмотрел равнодушно, то на мне задержался подольше. А увидев хват подноса, так и вовсе еле заметно усмехнулся.
— Адепт, к настоятелю, докладывать о недостойном поведении. Проверю, — принялся он раздавать приказы, начав с высокомерного пацана. — Вы, — он задумался на секунду, обратившись к троице прихлебателей, — на кухню, помогать с грязной посудой. А вы двое, за мной.
— Да, брат, — печальным хором выдали будущие посудомойщики и зашевелились.
Их предводитель, поморщившись, рванул было к выходу.
— Ничего не забыл, адепт? — остановил этот порыв брат, указывая на стол.
По недовольной роже парня проскользнула гримаса злости, но он взял себя в руки и забрал свой поднос резким движением. Тарелка и ложка подскочили, жалобно тренькнув. В этот же момент, словно по сигналу, возобновились и другие звуки.
Столовая ожила, вернувшись к свои делам. Я услышал несколько разочарованных вздохов. Бесплатное развлечение прекратилось, так и не успев толком начаться. Но, судя по количеству возмущенных рож, цирковой сезон только начался.
Разогнавший нас мужик тем временем внимательно осмотрел зал, подмечая все реакции. И, хмыкнув, тоже направился к одной из дверей. Нам пришлось поторопиться донести несчастные подносы и нагонять его уже в коридоре.
— Адепт Карл, — представился здоровяк, кланяясь на ходу. — Благодарю вас, брат…
— Глеб, — тот бросил на меня быстрый взгляд. — А ты?
— У него это, обет молчания, — пришёл мне на помощь Карл и зачем-то объяснил. — Не говорит он, в общем.
— Понятно. Ты откуда такой тут, Карл? — наш спаситель оценил моего знакомого влёт и по-доброму улыбнулся.
