– Что ты творишь?! – ошарашенно воскликнула Тень, когда вновь повернулась к мониторам. Она отвлеклась всего то минут на пять, может, семь, причём вполне заслуженно, а красавчик уже висел визжавшей медвематке, держась за рукоятки ножей, вонзённых в кожистое брюхо. Хотя должен был давно убраться отсюда, воспользовавшись неразберихой. Нули и Единицы! Неужели это не очевидно?!
Красавчик проигнорировал Тень, и сбитая с толка девушка могла лишь беспомощно наблюдать затем, как он умело балансирует на ножах, стараясь не свалиться с брюха тварины, гнавшейся за незнакомцем, оставшемся в одной оранжевой робе, который в свою очередь повис на талии Дафни, усиленно мчавшей в неизвестном направлении.
Странные до несуразности догонялки прекратились лишь когда участники добежали до одинокого отсека муравейника, брошенного на произвол судьбы. Частая практика среди военных. Если им что-то не нравится – тут же оцепляют этажи, избавляясь от них как от ненужного хлама и абсолютно не заботясь о живущих там жителях. Обычно все они умирают ещё во время разгерметизации. В редких случаях доживают до появления вездесущих тварин, чтобы сгинуть в их ненасытных брюхах, если только не они являлись причиной отсоединения. Словом, все брошенные отсеки должны быть как минимум запустелыми. По крайней мере, так считала Тень, пока из дверного проёма не выскочил разъярённый гигант, вооружённый двумя страшенными тесаками.
От его вида бросало в дрожь. За сегодняшний день этот… этот колосс переплюнул всех, виденных Тенью, громил. Да о чём тут говорить, если одна только его рука, кожа на которой буквально трещала от литых мускулов, увитых набухшими плющами фиолетовых жил, весила едва ли меньше самой Тени. Миниатюрная полутораметровая девушка живо представила, как гигант своей здоровенной пятернёй хватает её за талию, а затем с лёгким нажимом переламывает пополам точно веточку, и судорожно сглотнула. Но больше этого её ужасало выражение лица колосса. В особенности выпученные круглые глаза, что бешено метались в треугольных прогалинах выступавшей из-под поварского колпака соломенной чёлки, и жуткий, растянувшейся чуть ли не до самых ушей оскал, полный жёлтых сточенных зубов. Крючкообразный заострённый на кончике нос с хищно раздувающимися ноздрями, нервное скрежетание челюстей, бегущие ручьём по неухоженной бороде слюни и старый покрытый пятнами всех мастей мясницкий халат, наброшенный на голый торс, только сильнее усиливали эффект, превращая этого исполина в ожившего персонажа самых больных кошмаров.
