– Получается, так.
– И как она отнеслась к дочери со стороны?
Моя собеседница сосредоточенно ковырнула кусочек кожи на пальце.
– Никак. Она злилась на меня и отца, но не показывала этих чувств. Такой уж она человек. Зато братья и по сей день демонстрируют её ненависть во всей красе. Отец смог спокойно и без лишней шумихи забрать меня в рамках предвыборной кампании, продемонстрировав всё с наилучшей стороны: семья, отчаянно желающая иметь дочь, забирает девочку из ебеней, супер, круто, все хлопают, рейтинги растут.
– Хороший план. Интересно, он придумал его давно или сразу, когда ты написала ему?
– Не знаю, но в итоге он получил пост мэра. Через некоторое время он отправил меня в школу моделей, где я долгое время училась, и в гимназию, где я получала школьное образование. В школе моделей было тяжело, но меня быстро заметили и часто приглашали на показы и фотосессии.
Она замолчала, крутя в руках бокал и наблюдая, как он плещется о прозрачные стенки.
– Когда мне исполнилось шестнадцать, жена отца настояла на том, чтобы я жила отдельно. Я была не против, и он переписал на меня этот особняк. У меня была довольно насыщенная жизнь: я сопровождала его на разные приёмы, экскурсии, ездила с ними на отдых и всё такое.
– О чём говорили те двое?
Ядвига чуть вздрогнула, но всё же ответила:
– У отца есть крупный подпольный бизнес.
– Наркотики?
– Да. И мои братья боятся, что он сделает меня наследницей, хотя очевидно, что нет. Максимум, что мне разрешено, толкать дурь в своём заведении.
– “Страна чудес”, верно? – почему-то я быстро догадался, что речь о нём.
– Верно. Хоть это заведение и позиционирует себя как клуб свиданий, при желании можно заказать и другие… услуги.
– Например?
– Тамерлан, не будь дурачком. Дурь, проституция: всё по высшему разряду.
Я покосился на неё.
– Что? Неужели тебя это пугает? – она поймала мой взгляд.
Прислушавшись к своим ощущениям, я понял, что не особо. Я не стал относиться к ней хуже, напротив, был благодарен за искренность.
– Нет.
– Кстати.
Ядвига внимательно посмотрела на меня:
– Что?
– Ты говорила, что никто до меня не говорил тебе таких слов. А как же твой Сатанько?
Она улыбнулась и вдруг крепко обняла меня. Я сомкнул руки на её спине и поцеловал в висок.
– Сатанько – это совсем другое. Нас связывает нечто большее, нежели отношения начальника и подчинённого.
Я непонимающе посмотрел на неё:
– В смысле?
– До меня у него была тяжёлая жизнь. Родители продали его за долги моему отцу, когда он был ребёнком, и из него растили пешку для подпольных боёв и грушу для битья моим братьям.
