– Не закрывай глаза. Слышишь меня, Паша? Иначе потеряешь сознание. Посмотри на меня. У тебя есть аптечка?
Я открываю глаза, слабо киваю и объясняю где взять аптечку.
Он встаёт, отходит и возвращается с моей аптечкой. Садится на место. Роется в аптечке и достаёт перекись водорода и бинт. Отрывает кусок бинта, смачивает его перекисью. Опять кладёт мне ладонь на здоровую щеку, наклоняется близко и говорит тихо:
– Сейчас опять будет немного больно, потерпишь?
Я смотрю на него и киваю. Я слушаю его голос. Он не такой, как всегда. Сейчас он мягкий, добрый, заботливый и обволакивающий. Он успокаивает меня, окутывает, вызывая тепло внутри и лёгкие мурашки.
Денис Петрович прикладывает смоченный перекисью бинт к ране. Я морщусь и тихонько скулю.
– Тихо, тихо, сейчас всё пройдёт, – он почти шепчет это мне в лицо, и я забываю о боли. Уплываю куда-то на волнах его голоса. Мои глаза опять закрываются. Мне так хорошо.
– Открой глаза, малыш. Открой. Посмотри на меня. – Слышу я как будто сквозь пелену.
Я подчиняюсь, открываю глаза и смотрю на Дениса Петровича. Его лицо так близко. У меня всё расплывается перед глазами, в голове туман, но его лицо я вижу очень отчётливо. Я вижу его глаза, в глубине которых затаился огонь, вижу скулы, на которых едва-едва пробивается вечерняя щетина, но главное, что я вижу – это его губы. Губы, о которых я столько мечтал, они так близко, что я чувствую на своём лице его дыхание, которое смешивается с моим.
Он наклоняется ещё чуть-чуть и касается своими губами моих. Его губы сухие и чуть прохладные. Он проводит ими по моим губам, легко, совсем невесомо, едва касаясь. Задерживается на секунду, потом чуть прихватывает верхнюю губу. У меня внутри как будто что-то оживает, расцветает какое-то ещё не знакомое мне чувство. Я чуть подаюсь вперёд, приоткрываю рот и издаю лёгкий стон… Но Денис Петрович вдруг резко отстраняется.
Что? Нет! Зачем? Я ещё не готов расстаться с его губами… У меня окончательно всё расплывается перед глазами, и я наконец теряю сознание.
Паша
Прихожу в себя, медленно выплывая из тумана забытья. Чувствую шлепки на своих щеках. Морщусь и открываю глаза. Понимаю, что я лежу в комнате на диване, а рядом, склонившись ко мне, сидит заведующий. Пытаюсь вспомнить, как я сюда попал. А главное – как сюда попал он.
В голове проносятся картинки: как Егор бьёт меня, как Денис Петрович прогоняет Егора, а потом обнимает меня и помогает дойти до дома, как он сидит очень близко и вытирает кровь с моего лица. Последнее, что всплывает в моей памяти, это лицо Дениса Петровича и его губы на моих губах, а потом чувство потери, утраты чего-то необходимого, когда он отстранился. Как будто у меня отняли то, о чём я так долго мечтал и что наконец-то получил.
