Шляпс ни в какие приметы не верил. Он, в принципе, практически ни во что не верил – разве только в свое существование, ну и в пару-тройку других общеизвестных фактов.
А потому, всем сердцем желая уже очутиться дома и сплевывая залетающую в рот розовую пыльцу, смотрел под ноги, даже не желая поднимать голову. К тому же, на что смотреть? Он видел эту картину каждый день. Опять все то же самое.
Вокруг все опять застилается словно бы розовым стеклом, через которое льется свет и, отражаясь от вкраплений в тоненьких домах, увенчивает город искрящимся венком будто бы из стразов.
Опять те же дома, опять те же лавки, отдающие определенным изяществом – этакие кремовые розочки Хрусталии, ажурные и привлекательные, как вышитые на кружеве эстетические фантазии.
Опять то же хрустальное здание мэрии, второе по важности в городе после театра, но первое по красоте. Не такое узкое, как все дома, но и не такое широкое, как дом Крокодилы – зато практически полностью сделанное из хрусталя, с хрустальной крышей, огромными хрустальными окнами во все стены, которые светятся какими-то бешеными оттенками, напоминая фантастические порталы. Хрустальная мэрия Хрусталии в солнечный день никогда не бывала прозрачной – лишь вспыхивала всей палитрой красок, преломляя солнечный свет, и шипела этой какофонией оттенков.
И опять мэрия сверкала где-то относительно вдалеке.
Опять, опять, опять
Не то чтобы господин Шляпс любил что-то новое и спонтанное – он был консервативен, как слегка приоткрытая банка консервов, каламбур конечно так себе, но что поделаешь, такова правда. Но в то же время, все это одинаковое, происходившее опять и опять, его достало даже не до печенок, а до почек.
В общем, Шляпс ощущал себя, как обычный Шляпс.
Наконец-то, одно и то же сменилось другим одним и те же, но уже более приятным – люминограф поднялся на крыльцо своего дома и, отперев дверь, вошел внутрь.
Тут же скинув шляпу и верхнюю одежду, Диафрагм поспешил на кухню со светопаратом наперевес – спасти могла только чашка хорошего чая.
Ну кухонном столе блестела жестяная баночка чая Доны Розы, одного из лучших, которые только можно было представить – прямиком из Златногорска.
Диафрагм Шляпс, окончив ритуал включения магической плиты и заливания воды в чайник, уселся за кухонный стол, сняв сумку со светопаратом. Люминограф подуспокоился – в ближайшие часы его не ждало никаких назойливых и бесполезных разговоров с не менее назойливыми людьми.
