— Хм, если верить в память одной врача-педиатра, которая охмурила нашего физрука, да и не только его, то сейчас я узнаю, зачем нас учили садиться на шпагат при обучении самообороне на самом деле. Хи-хи.
— Если будет больно, то…
— Заткнись! Мешаешь! Сейчас просто молчи и не мешай! Ты просто дерево на час. Вот и веди себя как полено, от которого меня интересует только веточка! — хе, неожиданно меня отругали.
— Слушаюсь Вас, товарищ белочка!
— Да заткнись ты, а то по орешкам получишь!
— Ха, — сказал я и рукой щекотнул её за коленку.
— Да не смеши! — девушка начала смеяться и дёрнулась. — Ой. Я думала, что будет больнее.
Вот так, под смех мы стали мужчиной и женщиной.
В итоге мы прожили с ней почти полгода вместе.
В быту она оказалась весьма забавным персонажем, который мастерски делал два вида блюд: сгоревшее/разваренное и снятое сильно раньше «чтобы не сгорело».
Во многом её подводило то, что она готовила с ПТ. А иногда ясновиденье её загодя предупреждало, что что-то сгорит видением. После чего она бежала снимать блюдо.
Я даже познакомил её с семьёй через месяц наших «деловых отношений», так как день рождения мой «обязан праздновать с родителями, это их праздник».
Там её увидел «средний Карпов», мой старший брат. Но не выказал ни единой эмоции реакции.
Собственно как и отец.
Он только посмотрел на неё. Задумчиво поправил очки и произнёс:
— Девочка, кажется, я тебя видел несколько раз. Ты Кира? Моя студентка без фамилии?
— Да, — ответила русоволосая фея на новых платформах, которые правильнее уже было бы назвать ходулями, которые добавляли ей роста почти до меня. Это что, мода?
— Значит, не ошибся.
Всё.
Вот мама и сестра с ней говорили очень много. А племяши её заинтересовали так вообще очень сильно, как и тема материнства.
Где-то на третьем месяце «деловых отношений», поняв, что-то она мне уже очень привычна и мне с ней хорошо, я подошёл и заговорил с Кирой:
— Если ты будешь согласна, то я предложу тебе руку и сердце. Обещаю, что поддержу твои начинания, и даже устроюсь на другое место работы, а не туда, куда планировал. Ты не будешь нуждаться, — сказал я и подарил девушке серёжки из змеиного набора.
Та взяла украшение, но сказала:
— Поговорим после окончания срока ночей. Но это я тебе не верну.
— Я в курсе, что твоё — твоё, — собственно подарок был небольшим подкупом с расчётом на согласие. Да и видеть то, как этот запасливый зверёк радуется было приятно.
Я начал подозревать, что это любовь. Но это чувство описывали иначе. Не привычка и уют, не страсть. Любовь это что-то лучше.
