Наконец в дверях появились молодожёны со своими сопровождающими. Все зааплодировали и начали наперебой поздравлять. Рошина выглядела несколько растерянной. Простое белое шёлковое платье плохо сидело и никак не шло ей к лицу. Но курчавые волосы, огромные выразительные глаза и румянец на пухлых щеках очень выгодно дополняли образ невесты. Глеб щеголял в элегантном костюме – узком, облегающем его высокую фигуру. А из ботинок виднелись носки красного цвета, что считалось последним «писком моды». Синие глаза смотрели с некоторой тревогой и усталостью, а аристократическая осанка и приятные манеры дополняли образ настоящего сказочного принца-жениха. Все девушки единогласно признали его неотразимым, и многие со вздохом отметили, что теперь Глеб Светлов больше не свободен.
Гости разместились за столом. Во главе, как и водится на свадьбах, посадили новобрачных. Надо сказать, ни родители жениха, ни родители невесты не присутствовали на этом празднике, что вызвало некоторое недоумение среди приглашённых. Но это никак не отразилось на оживлённой атмосфере происходящего. Кто-то из гостей с громким хлопком открыл бутылку шампанского и стал наливать пенящееся вино в бокалы. Гости за столом, весело переговариваясь, тоже потянулись к бутылкам с игристым вином.
Майор Лазарев незаметно пробрался в квартиру и присел на самом удалённом от Татьяны и Глеба стуле, стараясь не попадаться им на глаза.
«Вот так вот, все мои старания – псу под хвост! Эти упрямцы всё равно поженились. Ладно, мы ещё посмотрим, кто кого», – размышлял майор с некоторой досадой.
«Глеб Светлов тоже хорош: вот уж не ожидал от него такой прыти. Он столько раз за эти дни имел интим с Ларисой Панко, что сотрудники сбились со счёта. А Татьяна Рошина! Уже сто раз переспала с нашим Георгием. Он, похоже, и сам не рад, что с ней связался. Как здесь не вспомнить Цецерона: «O tempora, o mores!». Эх, действительно «О времена, о нравы!»… А вот так посмотришь на этих молодожёнов, ведь и в голову никому не придёт, что они друг другу не только не подходят, но и не нужны. Вот поэтому и не женюсь», – подытожил и похвалил себя Анатолий.
В этот момент по публике за столом прошёлся лёгкий ропот. Все подняли бокалы, и один из гостей начал произносить тост в честь новобрачных. Одновременно в комнату вошёл Михаил Фёдоров, улыбающийся во все свои тридцать два зуба. Слегка взлохмаченный, в очень элегантном и модном костюме, но с галстуком, ослабленным и сдвинутым набок. В руке Михаил поднимал бокал с шампанским. Все притихли, повернули головы в его сторону, и только негромкая весёлая музыка продолжала звучать в наступившей тишине. Фёдоров величественно прошествовал вдоль всего стола. А подойдя к Татьяне и Глебу, слегка поклонился. Затем одной рукой обнял девушку за талию, притянул к себе и глядя ей в глаза, произнес довольно громко:
