Коснувшись старческими ногами твердой поверхности Элиза первым делом отпустила пса – руки уже не отзывались болью, она их просто не чувствовала. Шнобель же, радостный от того, что может снова сноваться и вдоволь беситься – принялся наворачивать круги вокруг хозяйки, лая и виляя хвостом. А та, сперва оглядевшись, заприметила рычаг, в паре метров находившийся от спуска, и неспешно к нему побрела. Отвечал этот рычаг за систему освещения двух основных рукавов катакомб, пролегавших от спуска в Колодец до Оссуария и Сокровищницы Долины Осени. При его активации специальный механизм поджигал масляные лампы, вкрученные в потертые деревянные балки, служащие подпорками всем подземным путям. Каждая из ламп была соединена единой трубой, сокрытой в стенах, которая в свою очередь ползла наверх, прямиком в главную залу донжона и достигая поверхности, представляла собою большую декоративную чашу, формами и очертаниями напоминающую статую Осеннему цветку Гелениуму, где вместо шапки восхитительных солнечно-желтых, багрово-рубиновых цветков небольшого размера, находились отверстия. В них, в качестве обязательного ежемесячного ухода за лампами, бережно заливали масло. Оно медленно растекалось и затем поражая множество отдельных маленьких каналов, достигало в конечном итоге каждую из ламп. Свет возникал посредством активации сложного устройства, состоящего из двух кремниев в форме колесиков – привидение рычага в действие заставляло одно из них резко дергаться, создавая таким образом искру и поджигая торчащий конец фитиля, закрепленного над маслом.
Два туннеля озарились теплым оранжево-красноватым светом из-за характерного перелива стекла окутавшего лампы. Использовав эту махинацию как небольшую отдышку Элиза вместе со Шнобелем снова продолжили путь, резко прибавив в своем шаге, правда, ненадолго. Не далее, как пару метров после канатной лестницы, начинался покатый – покрывшийся тонким слоем льда – спуск, уходящий хоть и под небольшим, но вполне достаточным, чтобы скользить без приложения всяких сил, углом. Единственными помощниками старушки в передвижении вызвались каменные выступы на стенках туннеля, позволяющие время от времени восстанавливать равновесие. Намного проще было Шнобелю, который вследствие своего малого веса и острых когтей не ощущал никакого хитростного подвоха при спуске. Холодом начинало веять все сильнее и даже Элизу, женщину, привыкшую к непреклонно капризной Осенней погоде – начинало по-настоящему пробирать.
