– Что, снова куда-то собрались? – начался ежедневный утренний расспрос внуков.
– Да нъет, ба, – Альберт взял инициативу на себя, стараясь при этом одновременно жевать и разговаривать. – Мы опфуждали, што пара бъы дафно поштроить одельное ждание, а не правадить шпектакли на площади, – здесь Альберт увлекся и, перестав совершать новые укусы, начал энергично пересказывать тезисы спора, не представляя более возможным держать свою точку зрения в неведении от Элизы. – Однако мы разошлись во мнениях: я считаю, что это может создать целый пласт новой культуры, когда люди будут приходить не только ради самого спектакля, но и ради здания. Оно будет невероятно красивым: из мрамора снаружи и отделанное золотом внутри. У артистов будут свои помещения, где они смогут совершать туалет, а на сцене у них будет возможность репетировать и все равно никто не будет знать, что они покажут, поскольку репетиция будет закрытая. А в перерывах между актами спектаклей люди смогут есть лучшую пищу, пить вино и обсуждать вместе просмотренное зрелище. Это здание начнет вдохновлять все больше людей, им станет интересно его посетить, а затем, возможно, и приобщиться к профессии артиста. После выступления мы будем, как это бывает и на площади, дарить цветы, но только в этом здании они не станут грязными после падения на каменную кладку, их не унесет наш буйный ветер – артисты просто с благодарностью их возьмут, и мы все будем стоять счастливые, не до конца понимания произошедшее, кто-то заплачет, а кого-то переполнит гнев от грустного финала, но мы все будем стоять под одной крышей, будем хлопать и понимать, что мы все часть одной большой семьи.
Он сделал небольшую паузу, чтобы перевести дыхание и теперь, когда его фантазия была уже выпалена – позволил себе откусить мясную колбаску запивая небольшим глоток обжигающего кофе. Элиза с Гертой удивленно уставились на него, привыкнув чаще всего видеть Альберта в роли тихони. Они продолжали молча сидеть, не позволяя себе притронутся к еде до тех пор, пока Альберт с набитым едой ртом снова не заговорил.
– Нъо Гъефта щитает па-другому, она говорит, што если не паштроить мешта для выштупления артшстам, то в шкором времени им надаешт выштупать под дожями и тогда, – он сделал искусную театральную паузу, окончательно прожевал и проглотил еду, а затем произнес – acta est fabula.
– Чего? – уставившись, удивленно спросила Герта. – Ты где таких слов-то набрался, милый? От профессора что-ли?
