– Тебе особое приглашение нужно? – крикнул он, оборачиваясь. – Или ты уже хочешь слиться?
Борька, раздраженно засопев, пошлепал к другу. Смахнув с лица мокрые капли, он хотел было что-то сказать, но Вадик приложил палец к губам и прошептал:
– Чшш… Спор уже начался, так что если дашь сейчас ход назад, соскочишь дураком.
Борька нахмурился. Не нравилось ему всё это.
– Мой спор – мои правила, – сказал Вадик, пожимая плечами. – Мы идем в лес, – он закинул лопату на плечо, – и меня не колышет, нравится тебе это или нет.
И они пошли по топкой дороге в стремительно темнеющий лес – что еще оставалось несчастному Борьке, уже пожалевшему, что он согласился на это дурацкое пари?
Идя за Вадиком мимо широченного поля, ступая по мокрой траве и волоча по земле тяжелую лопату, Борька хотел было пошутить насчет всей этой скрытности: что, дескать, вот они – двое высокоуважаемых в городе бизнесмена, крадутся ночью, словно воры, черт знает куда и черт знает зачем, но смолчал. Он успел заметить напряжение, овладевшее его другом, заметил он и то, как Вадик с легким беспокойством озирается по сторонам, точно боится встретить кого-нибудь из людей, и потому он ничего не говорил и не шутил, а просто молча шел за мужчиной в густой, мутно-черный лес.
Вскоре показалась заброшенная церковь – вот уже как 10 лет в ней никто не молился и не проповедовал: пожар в начале 90-ых годов уничтожил половину здания. Когда мужчины подошли к краю леса и Вадик, взмахом руки раздвинув острые копья сосны, уверенно вошел в темную чащу, Боря на мгновение заколебался. А уж не двинулся ли умом его старый товарищ? Мужчина уже хотел было повернуть назад, но потом, представив себе горы денег – много денег! – тяжело вздохнул. Успокоив себя мыслью, что его более везучий кореш просто нашел в лесу клад и теперь хочет похвастаться этим, Борька вздернул вверх свою трусливую голову и вслед за другом шагнул в дебри заросшего леса.
Идти ночью по лесу было тяжело и неудобно: листья давно поопали, оставив голые деревья стоять скрюченными уродами, мертвая трава под ногами покрылась слизью и от нее исходил зловонный запах. Ночь окутала землю густой черной тенью, и чем дальше они пробирались вглубь леса, тем сильнее тянуло из земли сырым, могильным холодом. Борька почувствовал, что трезвеет, а вслед за этим начинает и замерзать.
– Твою мать, – под его ногами что-то хрустнуло, он зацепился за выпирающий из земли бугор и непременно упал бы, если бы вовремя не ухватился за скользкий ствол какого-то пня.
