Я медленно отпустил ладонь, и он начал говорить:
– Я понял кто вы, – мы с Эммой переглянулись, – вы перебежчики, я все понимаю, и никому не скажу.
– А кто мы такие ты знаешь? – с напором спросила его Эмма.
– Не думаю. Но вы не первые кто неофициально пересекает море.
– Тут дело такое, отпустить мы тебя не можем, – угрожающе сказал я, – вдруг ты нас выдашь.
– Посидишь с нами, пока судно не причалит, – добавила Эмма.
– Что, вы чего, я вас не сдам, поверьте мне. Если я здесь останусь, меня хватятся, и начнут везде искать. Вопрос времени, когда сюда придут.
– Ты кем здесь работаешь? – спросил я не разжимая хватку.
– Помощник повара, – я пришел взять мешок с крупой на котором вы сидите.
– Он прав, – сказала Эмма, – нужно его отпустить. Если повар знает за чем он пошел, это будет первое место где будут его искать.
– Чёрт, – сквозь зубы сказал я и ослабил хватку. – Слушай сюда, если никому ничего не скажешь, мы тебе заплатим, щедро заплатим.
– Не стоит. Вы не похожи на злодеев, – он посмотрел на меня, затем на Эмму, – Вряд ли вы от хорошей жизни бежите.
Я полностью его отпустил, и мы встали на ноги.
– Возьми мешок и уходи, ты прав мы не злодеи, но если расскажешь про нас кому-то – пожалеешь.
– Рассчитывайте на меня. – сказал парень, взял мешок, и удалился.
– Зараза, – крикнул я, чуть громче чем было позволительно, – что теперь?
– Я думаю, переживать не стоит, – начала меня успокаивать Эмма, ты же видел, он еще ребёнок, ему лет пятнадцать.
– И что с того, что ему мешает сдать нас за гонорар или повышение или за не весть что ещё.
– Ну, думаю, у нас всё равно не было выбора, оставив его здесь мы только привлекли бы внимание.
Эмма была права, но я всё равно не мог успокоиться. С тех пор как отца не стало, всё шло наперекосяк. Ни один план не увенчался успехом. Судьба давала мне пощечину за пощечиной. Виндены дали мне надежду на то, что дальше всё будет хорошо, похоже я расслабился раньше времени.
Время словно замерло. Минуты тянулись, как часы, казалось, день никогда не сменится на ночь, а о приходе в порт можно было и вовсе забыть. Но никто не приходил, и не было ни звука тревоги, ни шума суетящегося экипажа. Значило ли это что парнишка держал язык за зубами, или же патруль поджидал бы нас уже в порту. Так мы и просидели в неведении до самого вечера.
Стрелка компаса сменила свое направление на противоположное, значит под солнцем мы уже прошли. Треть пути, а может половину, – я мог судить лишь по тому как я видел море с противоположной стороны. Из Нового Начала порой казалось, что солнце утопает в воде к ночи и всплывает по утрам.
