— Так, я обещал Сапсану, что провожу вас до дома.
— А с тобой мы говорить вообще не станем. Ты изменяешь своему другу с потаскухой! — забавно, но в этой ситуации Лай Либ не отсвечивала, а солировала Лайби. Причём отстаивая мои права.
— Конечно, я такая. Ха. Так что мой Дорогой выполнит свою работу, и мы отправимся танцевать и праздновать в Зал Птиц. Так что топаем, топаем. Да, милый? — подозрительно хорошо разобралась в ситуации Лай Лима и подыграла мне.
— Не нужна нам ваша компания, но если хотите, плетитесь сзади. Пошли Либ, — сказала Синичка, и девчонки очень быстро зашагали в сторону.
Рыжая положила мне голову на плечо и прошептала:
— Потом объяснишься, за это катай, — чем она мне и напомнила двух других невест с покатушками на панцире черепахи.
— Так и сделаю, — смирился я, не сильно ускорившись за парой невест, но держа их в поле зрения.
Их место жительства оказалось в двадцати минутах ходьбы.
Со мной они обе попрощались с серьёзными, но обиженными моськами.
— Спасибо за хулиганов, но вы подлец! — заявила Синичка.
— Да. Спасибо. Не воспринимайте её слова всерьёз, вся вина на госпоже Лиме, — вторила ей Лай Либ. После чего они скрылись в жилом здании.
— Ну, всё. Малолетки ушли спать, пошли ко мне, где ты мне всё расскажешь! — приказала зеленоглазая спинная прилипала.
Я резко дёрнулся так, что лёгкое но длинное тело съехало в одну сторону так, что я её перехватил, перевернул и понёс на руках до ближайшей скамейки. Там я сел, усадил невесту на свои колени боком и посмотрел ей в зелёные бездонные глаза.
— Спасибо за сегодня, — сказал я.
— Сегодня только началось. Ты так просто не отделаешься. Просто маскарад для какого-то события или что? Твой запах я учуяла утром, но потом он раздвоился, затем пропал частично. А сейчас ты ходишь в виде лая, и скрываешься от двух невест. Которые назвали меня потаскухой, хотя мне нужен только ты. Рассказывай всё или один поцелуй в губы, — заявила она и оттопырила пальчик и показала на свой рот.
— Да расскажу я, расскажу. Ещё чуть больше года мне до совершеннолетия, — и я многое ей рассказал. В конце отметив. — Поцеловал бы я тебе руку, ничего не рассказывая, да копия не может творить злодеяний. Любого вида, в том числе по отношению к себе.
— То есть ты не можешь нанести себе травму? Какой глупый приём! — дальше она залилась таким мелодичным смехом, что я не выдержал и обнял её, буквально зажав в тиски объятий.
— Ой, — пискнула Лима и обняла меня в ответ.
