— Да что ты? — резким разворотом отвоевала конечность, впиваясь злым взглядом. Даже вперед шагнула…
— Давайте обойдемся без кошачьих ссор, дамы, — послышался из угла столовой мягкий, бархатистый голос. — Не лишайте меня аппетита.
Градус напряжения тут же спал, будто по щелчку пальцев.
Обменявшись с Марикой многозначительными взглядами, мы все-таки разошлись, но уже молча. Она направилась в сторону холодильников с едой, я — в сторону крайних столиков, за которым и сидело местное успокоительное. Не только мое — всех студентов сразу.
Османа Кумратова знал, уважал и любил весь институт разом, с первого курса до последнего. Он никогда не злился, морды никогда никому не был, даже голос не повышал. Да это и не требовалось: для мужского населения хватало всего одного взгляда темно-медовых глаз и пары спокойных холодных фраз, чтобы они беспрекословно ему подчинялись, будто попадая под какой-то гипноз. А для нервных барышень было оружие поубойнее: многочисленные художественные таланты, мягкий, веселый нрав, и внешность турецкой модели, от которой захватывало дух.
От осознания, что в конце учебного года Осман нас окинет, зажав подмышкой свой красный диплом, я месте со всеми остальными уже закупала оптом носовые платки. Для меня, Евы, Доминики и остальных танцоров этот факт вообще становился катастрофой — как мы сможем не развалить весь наш буйный коллектив, да при отсутствии нашего драгоценного руководителя, да продлит Аллах его дни бесконечно?
— Ты с нами, душа моя?
— А-а-а? — только когда передо мной пощелкали длинными музыкальными пальцами, я поняла, что ушла в астрал устраивать собственные Звездные Войны, причем даже не осознав, когда успела плюхнуться за столик и просидеть за ним пару минут с отсутствующим видом. — Прости, задумалась.
— Возвращаться в себя всегда тяжело, звезда моего счастья, — Мастер, видимо, привязал мою нирвану к какому-то определенному моменту, о котором я успела подзабыть. — Не правда ли, друг мой?
Раздался скептичный хмык, и только тогда я заметила присутствие за столом постороннего парня. Ну, как парня? Лет двадцать пять, ну, может, двадцать семь. Для студента, пожалуй, староват… хотя знаю я пару оболтусов, которые на учебной скамье не первый срок доматывают-доматывают, да никак домотать не могут. Да и Осман, судя по всему, его ровесник — а Мастер у нас любитель перепробовать в своей жизни если не все, то многое. Ходили слухи, сколько у него самых разно профильных корочек дома лежит, от музыкальной школы до барменского сертификата… Их никто не видел, сам парень на все расспросы таинственно улыбался и отмалчивался. Но как всегда все обо всём прекрасно знали!
