— Зато надежно и практично, — уныло вздохнула, не слишком-то желая являть свой лик возбужденному народу.
Интересно, если я сейчас совершу наглое, но стратегически важное отступление домой с последней пары, куратор меня простит?
Как назло, из угла столовой, где сидели старшекурсники, донеслось порядком забодавшее «Я календарь переверну, и снова третье сентября-я-я». Пришлось вспомнить о предыдущих днях учебы, нагло пропущенных, пытаясь припомнить заодно: а пропустили ли меня в Россию с гильотиной, или ее таможенный контроль отобрал?
— Еще не виделись? — понимающе улыбнулся Осман, мимоходом растрепав мои кудри во все стороны в ободряющем жесте.
Я вздохнула, отлипая от стола:
— Нет, и не хотелось.
— Иди, задерживать не стану, — кивнул парень, протягивая мне кепку. И, пока я ее водружала на свое усталое чело, привычно разворачивая козырек назад, Осман вдруг сощурился на кого-то позади меня. — Ты снова за старое, свет очей моих?
Спины коснулась ловкая женская ручка, пробежалась короткими ноготками, и на плечо легла ладошка подошедшей Доминики:
— О чем вы, Мастер?
— Присядь, — кивком головы указал он на освободившийся стул. Выставил перед собой локти, переплел пальцы и, пристроив на них подбородок, мягко усмехнулся. — И выверни ка свои кармашки.
— Ну, Мастер! — попробовала возмутилась та, со всей серьезностью и пылом, одновременно незаметно пихая меня пяткой в сторону. — Я же вам обещала!
— Я помню, звезды мои, — предвкушающее протянул Осман…
И я, подхватив наплечный чемодан, тактично сделала ноги. Заметит — прибьет же за милу душу!
Из столовой я сбежала в гордом одиночестве, стараясь сильно не прыгать. Спустилась по лестнице, свернула за угол, толкнула неприметную дверку. Вывалилась на крошечное крыльцо служебного выхода, и только там, в гордом одиночестве достала из собственного капюшона тонкий айкос с уже заряженным стиком, заботливо впихнутый ловкими руками Доминики.
Щелкнула кнопкой, немного подождала, и с наслаждением выдохнула почти незаметную струйку дыма.
И тут же словила подзатыльник.
— За что, коварная? — почти обиделась, на ходу подхватывая слетевшую кепку.
— За махинации, — хмыкнула Ева, явившаяся из-за угла, будто черт из табакерки.
Ничего не понимаю: ад насовсем распустили, или там настало время массовых отпусков?
— Я помню, что обещала бросить, — виновато покаялась, глядя на подругу, но травилась никотином уже куда виноватее. — Но, сама понимаешь, нервы…
— Лучше б ты пила, — вздохнула девушка, тряхнув головой, от чего ее «омбре» на волосах сверкнуло от кипенно-белого на макушке до ядреного красно-медного на концах.
