– Вы буквально все предусмотрели, мой фюрер, – сказал Ялмар.
– Да! Если я хочу быть всадником коня под названием мир, я должен все предусмотреть, – рассмеялся Адольф Гитлер, – Этот мир увидит, кто истинный всадник! О! Смотрите!
Экраны буквально вспыхнули жарким пламенем.
Ялмар потер лоб, ощутил горячую влагу на ладони. Да, сейчас там ад, сейчас там, за много миль бушует такое пламя, от которого сам дьявол мог бы изжариться в пепел.
«Думаю, пора. Они уже насытились ощущением своего превосходства. Нужно рубить их головы.» – подумал Ялмар.
Пальцы потянулись к золотому перстню, броскому, но вполне обычному аксессуару любого богатого человека. Нажал на рубин – тот поддался вниз.
Ничего не произошло, хотя это событие оказалось скрыто человеческим глазам.
«Воздух в этом бункере наполняется самым эффективным воинством, самым убийственным, эта та смерть, которая стирала без всякого шума целые цивилизации, целые страны, и которую эти ублюдки, опьяневшие от собственного могущества, так бездумно проигнорировали.» – Ярлам Шахт улыбнулся, откидываясь в кресле и закуривая.
Теперь оставалось просто ждать.
Двадцать минут спустя: присутствующих лидеров Третьего Рейха пробил озноб, лица побледнели, из носов потекли сопли.
Тридцать минут спустя: они ползали по полу, блевали кровью, вопили, боль выкручивала тело так, что и представить невозможно. Хотя Шахт представлял: неделю назад, после прививки, он испытывал те же симптомы, только чуть легче. Но все равно пришлось потерять не мало крови…
Сорок минут спустя: все кончено – шеи мертвецов распухли, лица приобрели тысячи фиолетовых оттенков, кровавый гной тек из ноздрей, ушей, глаз, рта и заднего прохода. У некоторых кровь текла из пор.
Ярлам Шахт налил шампанского, поднял бокал, громко сказал тост лежащим вокруг мертвецам:
– За победу! И за СССР! И за вонючего хитрого грузина! – и выпил.
Послышался тихий кашель…
Ярлам посмотрел – на полу корчился в агонии Гитлер.
Теперь он не выглядел столь величественно и богообразно как на картинах, которые висели по всему Берлину – умирающий, скрюченный карлик, весь испачканный в собственной блевотине, крови и гное. Его воспаленные потухающие глаза шевельнулись, посмотрели на Шахта.
– Ты… живой?.. – очень тихий шепот.
– А представьте, господин фюрер, тем, что вас так быстро убивает, я переболел неделю назад. Когда я выйду из этого склепа и прогуляюсь по Берлину, через сутки ни одной живой души не будет в этом городе – все умрут. Да, да! А через неделю развалиться ваш Третий Рейх. Ваши люди-компьютеры, которыми вы так восхвалялись, не поправят дел. Герман Барбаросса. Армия «Мертвая Голова.» Такая глупость, такой неумелый шарж на реальность. Просто смешно. Нелепо! Вы взяли и выкинули мои миллиарды на бесполезную… – Ярлам замолчал.
