В реальной жизни нужно найти в себе что-то иное, чем просто смелость встать и сказать откровенно, что большую часть своей жизни я делал не то и не так; но признать бесцельность и бесполезность многих лет, выбросить их на помойку с тем, чтобы начать все заново и с чистого листа - это уже больше, чем можно требовать от человека. Хотя бы потому, что еще никому и никогда не удавалось перечеркнуть только собственное прошлое - под эту косую летящую линию непременно попадают и другие жизни, судьбы, события.
И тогда созидание получается на костях. И называется совсем другим словом. Человек пишущий знает это, пожалуй, лучше других.
И ему, человеку пишущему, нужен взгляд со стороны; поскольку он сам человек и так же грешен и слаб.
В 37 году тоже жили - и в этом победительном "жили" столько гордости за человеческую несломимость, за силу духа и способность оставаться человеком в любых условиях, что поневоле забываешь, КАК ЖИЛИ. Может, это самое в человеке прекрасное и страшное одновременно - его способность забывать о том, как скудно, как дико и страшно он живет.
Нынче тоже живем.
Красть теперь не стыдно, зато как-то неудобно не красть, и люди оправдываются тем, что красть негде и нечего. Быть неправедным тоже не стыдно, гораздо стыднее быть неудачником, бедняком; принципы - особенно если они категорически соблюдаются за счет материальных благ - легко и просто перекрещиваются в жалкую попытку недотепы таким нехитрым образом оправдать свою недотепистость.
Тоже живем.
Условная реальность - порой единственный способ заглянуть на изнаночную сторону собственной реальности и задуматься, так ли все ладно, как кажется.
Тоже живем. В нас не стреляют на улицах, и потому отстреливаться нельзя. Кастрюли и сковородки, счета за свет и за газ, бесконечные выборы спикера вперемешку с бесконечными приключениями Уокера затмевают реальность похлеще, чем иные заклинания. Ни одному магу не наворотить сгоряча и по злому умыслу столько бед и несчастий, сколько может сотворить с нами наше собственное равнодушие, безразличие, привычки. И недаром Перикл - один из самых серьезных государственных и политических деятелей, которых только знала человеческая цивилизация, постановил, что тот, кто в дни гражданской смуты не примкнет ни к одному из враждующих лагерей, проявив безразличие либо заняв выжидательную позицию - должен быть наказан более сурово, нежели сторонники бунтовщиков. Потому что он был уверен, что безразличие величайшее зло.
