Ну и, к полуночи, загудели снова моторы на нейтралке. Ночь хмурая была. Ползут, фары не включают. Поближе ползут. Мы тоже не стреляем – ждём. Что толку в темноту палить? Минут через пять транспортёры заглохли. Дальше лезть боятся, знают, что с полукилометра ПТР им броню прошьёт. Полоснули очередью в сторону наших позиций, на пробу. Ротный шипит – не отвечать, пока пехоту не увидите. Молчим. А под ложечной знаете, уже сосёт, честно говоря… Ладони потеют. Знаешь, чего дальше-то будет.
Ещё несколько минут тягостной тишины. Шорох в траве со стороны противника. Кто-то крикнул: «Немцы!». Вспышка, одинокий выстрел трехлинейки. И в его сторону ответный. Ну, и тут уж понеслась. По вспышкам стали лупить наугад. Защёлкал шмайсер, рядом над ухом загрохотал ДТ. Пустили осветительную ракету. Ещё одну. Вскоре уж несколько «светляков» взмыло в небо с обеих сторон. Поле осветилось мерцающим белым светом. Немцы оказались на расстоянии ста, а где и пятидесяти метров от наших окопов…
– Дед! А как вы их раньше не заметили-то, с полста метров?
Подал голос Алексей, до этого внимательно слушавший рассказ, не забывая при этом под квас уменьшать количество колбасы на тарелке. Обычной. Остывавшая в сковороде кровянка его не интересовала.
– Да как-как? Привык в своём городе жить. Вот поди сейчас за порог, обойди дом с той стороны, где лампа из окна не светит, да скажи, много ли ты в десяти шагах от себя разглядишь. А нынче ещё ночь ясная… В общем, каб не выстрелы, да не ракеты, вообще не поймёшь куда палить. Но тут-то палка о двух концах. Видишь ты вспышку – видят и твою. На винтовочные, правда, внимания меньше обращают, а вот как только застрочили «Максимы» – с вездеходов-то их быстро и прижали. Поди, сунься за пулемёт, когда по гнезду немецкий «МГ» шьёт. Так что, пришлось полагаться на Дегтярёвы да ППШ. Ну, немцы тоже, не будь дураки, лёгкие пулемёты разложили на сошки, прямо в траве. А ихние твари знаешь, как режут? Что твоя коса траву. Над головой свистит, высунуться боишься. Всё вокруг грохочет. Кто-то уже гранаты кидать начал – значит, враг близко. Капитан кричит: «Сейчас они вплотную подойдут, тогда пулемёты строчить перестанут, чтоб по своим не попасть. Это наш шанс! Либо сейчас остановим, либо сдадим участок».
Политрук по траншее мечется, тоже орёт, что, мол, родина и партия верит, все как один, в едином порыве, не дадим супостату…
А пулемёты-то с той стороны и впрямь замолкать начали.
