— Да, думаю, этого будет достаточно, — подытожила Галатея, потирая руки, после чего направилась к Трону Костей. Остановившись возле мужчины, она недовольно поджала губы. То, что придется сделать, Галатею не радовало.
Он так и не покорился ей. Его тело благодаря препаратам было в руках Галатеи, но не разум. Мужчина сопротивлялся изо всех сил, и даже несколько раз, когда она пыталась заставить его сознание проясниться, он был готов покончить с собой, но не покориться.
— Мама, что ты собираешься делать? — нахмурилась Тристи.
— Вернуть тебе трон, дочь. Нам нужны глаза и руки, если Таргараон правда вернулся.
— Тарга… — и тут Тристи все поняла. Она остолбенела, шокировано уставившись на мать.
— Помоги мне, все нужно сделать аккуратно.
Вначале они сняли с костяных шипов руки и ноги Пирсона. Он при этом пытался кричать, но был слишком слаб, чтобы оказать сопротивление. Каждую из ран Галатея тут же исцелила, используя забранные только что жизни.
— А теперь — сердце, самый сложный этап. Нужно делать это медленно, без резких движений, чтобы рана сращивалась равномерно.
Тристи кивнула, Шион тоже была рядом и оказывала помощь.
Пирсон наконец-то оказался свободен. Сына Руннэт уложили рядом с троном, но без медицинской помощи он долго не протянет. Его слишком долго пичкали сильными препаратами.
— Шион, отнеси его в медицинский блок к Морлану. Пусть он займется им и имеет в виду, что если позволит этому мальчику умереть, то отправится в иной мир следом. Поняла?
— Да, госпожа.
— Тогда ступай.
Шион перенеслась вместе с сыном Руннэт, а Тристи тем временем стояла возле трона. Трон Костей скрыл свои шипы, и теперь на нем было безопасно сидеть.
— Мама, я могу…
— Разумеется. Но помни — это временно. Нам нужны мужчины, способные управлять энергией Иного.
— Конечно, — кивнула Тристи и села на трон. Она тут же сладостно вздохнула, на мгновение прикрыв глаза, а когда открыла их, они были затянуты белой мглой.
Пирсон долгое время был словно в бреду. Он помнил лишь боль и наслаждение, которые слились в странную и жуткую смесь, от одного лишь воспоминания о которой становилось дурно.
Он терял себя, превращался в овощ и ничего не мог с этим поделать.
Но в какой-то момент это закончилось.
Мир все ещё плыл перед глазами, но мысли, которые раньше путались и тонули в чем-то тягучем, так и не сумев сформироваться, вдруг начали возникать одна за другой. Воспоминания понемногу возвращались, хотя и оставались смутными и путанными.
