Кладбищенские репейники оказались чрезвычайно шипастыми.
– Тогда это я с собой заберу; – пробурчал Мазохер, достав из себя сувенир, – вещь полезная, многофункциональная.
Вампир наконец поднялся и размял ватные ноги.
– Не в курсе, почему я мокрый?
– Постыдился бы такое спрашивать! – вполголоса заметил ему оборотень.
– Нет, ну мало ли…
– Я тебе не нянька, блин! – сорвался на него Дурнопахов, которого уже начинало жутко штырить от того, что каждый шаг причинял массу неудобств.
– Ой, да из тебя нянька, как из лиса – зайцу товарищ… – привычно обиделся Мазохер.
– Спасибо можешь не говорить. – сухо бросил ему Дурнопахов и пристыковался к вампиру пятой точкой, – Лучше подсоби, а!
Тот хихикнул, потушевался и, почесав лысую голову (в духе обожаемого им «орешка» Брюса Уиллеса), принялся за дело.
Его макушка ярко отблескивала в двусмысленной позе при лунном свете.
***
Мрачной-мрачной ночью… по мрачному-мрачному кладбищу… шли две мрачные фигуры… Ну как, уже страшно? – с надеждой спросил оборотня Мазохер.
– Нет – коротко отозвался тот.
– А мне вот да! – вампир снова оглядел тылы. С недавнего инцидента он делал это постоянно.
– Смотри-ка, еще сектанты – с ухмылкой сказал Дурнопахов.
Но Мазохер воспринял все очень серьезно. Он схватился за сердце и страстно запричитал:
– Ой мамочки, мамочки…
Где-то вдалеке каркнула ворона, затем скрипнуло дерево… Мазохер, с уже порядком расшатанными нервами, с перепугу схватился за хвост Дурнопахова. Оборотень от неожиданности тут же катапультировался с места. Скоро сообразив, что шухер был левый, вампир оправдывался уже в пустоту: “Это я для подстраховки, прости-и” – кричал он.
На пути к мавзолею Дурнопахов решил перекинуться обратно в человека. Это далось ему с трудом – из-за полнолуния, но сделать все-таки было необходимо, так сказать, “от греха подальше”, то есть, от Мазохера.
– Представь, – меж тем испытывал его терпение вампир, – идешь ты один по глухому лесу, темно-темно вокруг – вот прям как сейчас, ни зверюшек тебе, ни единой души, и вдруг… – тут он запнулся и посмотрел на него, – дровосеки-маньяки… – неуверенно произнес он, следя за реакцией, – Нет значит… Звери-зомби?… Зайцы-мутанты? Мыши-кровососы?… – начал перечислять он, пока совсем не скатился в полный абсурд, – Нет?… А представь тогда, – завел он шарманку по-новой, – идешь ты мимо кладбища, а тебе навстречу люди. Подходишь к ним спросить короткую дорогу, глядь… а глаза-то у них пустые и череп до костей обнажен, только лоскуты кожи на щеках и свисают. Они к тебе руки тянут, за шею хватают и душат, душат… Ты чувствуешь, что начинаешь задыхаться, ощущаешь, как ломаются твои позвонки, а они свои костяшки все сильнее да сильнее сжимают. Ты вырубаешься. Очухиваешься. Связан веревкой. Смотришь на них – зомбаки уже чей-то скелет обгладывают. И один из них к тебе подбирается. Все ближе, ближе… В руках у него здоровенный тесак. Он – хоп – и ногу твою – а-ать – и отрезает. Ты орешь, орешь – ему все пофигу – он жрет твою ногу у тебя на глазах, причмокивает, потом – хоп – вторую отрезает и кидает другим. Они дерутся за нее, а он опять заносит свой тесак… Ну что, страшно, а? А потом открываешь ты свои красны очи, щупаешь себя – все вроде на месте. Встаешь, и идешь. Только сам не знаешь, почему идешь именно туда. И почему так медленно. И тут ты понимаешь… что и сам стал – зомби! Хи-хи-хи. – зашелся зловещим хихиканьем Мазохер для большей антуражности.
