Вот только мир так не считает.
– Что вы узнали? – не вытерпел Яр. Он, сразу видно, в последнее время страдает недержанием. Не знаю, распространяется ли оно на иные сферы, кроме болтовни, но болтовню точно задело.
Вика тоже очнулась. Она упала на пол (все равно мы его уже протерли) и слишком радостно рассмеялась.
– Янтарная, – отозвалась она сквозь смех. – Тетя Заболоцкой, сестра ее мамаши – ты слышал историю мамаши Заболоцкой? Ой, Всевышняя!..
– Твоя тетя? – переспросил у меня Яр.
– Моя тетя, – я помотала головой. – О Всевышняя…
– У вас странная религия, – отозвался он не в тему.
– Магия – наша религия, – заметила я. – А Янтарная – моя тетя. У меня никогда не было другой тети. Но не может же Влад ошибаться! Или может?
Я все ещё не могла понять, верю в происходящее или нет.
Впрочем, за последние сутки со мной столько всего приключилось, что наличие ещё одной тети не кажется таким уж открытием.
– Может, конечно, – согласился Ярослав.
– Не может, – не согласилась Вика. И призналась: – А Влад тебя, белый, услышал. И обиделся. Я слышала: он обиделся. А если он обиделся, значит, на это был повод. Ты встречался с Владом раньше и успел его обидеть?
– Да нет, – отозвалась я, падая рядом с Викой. Силы покинули и меня. Что было грустно, но вполне справедливо. Только что мы (и Влад) расстались с частицами души, чтобы поговорить друг с другом. Но ничего не прояснили, а только получили ещё больше пищи для размышлений. Чтобы уж наверняка не уснуть. Хотя Влад сказал, что данные про янтарь должны как-то помочь в нашем поиске… Так может, все было не так уж бесполезно?.. Впрочем, я отвлекаюсь. – Да нет, – повторила скорее для себя. – Влад думает, что Ярослав требует слишком большого моего внимания и, наверное, его это огорчает.
– Влад до глубины черной души оскорблен, что ты возишься с белым, – уточнила Вика.
– Сделаем вид, что я до глубины белой души оскорблен, что Яна водится с черным, так что все справедливо, – заметил Ярослав. – Поэтому пусть ваш Влад обижается, сколько, собственно, его черная душа в себя вместит.
– А потом говорит, что я злая, – заметила я.
Ярослав помотал головой:
– Нет, ты не злая. Ты, напротив, слишком мягкосердечная.
И лег рядом.
Моя тетя. Янтарная. Сестра моей матери. Почему именно янтарь? Чем мою возможную тетю так привлек этот камень? Или даже так: почему именно я? Почему все неприятности, что происходят с окружающими, косвенно или прямо лежат виной на мне? То, понимаете ли, моя нечисть решила навести порядок в деревне. То моя тетя, о которой я узнала спустя семнадцать лет жизни, вдруг вспомнила обо мне.
