Свет неестественной белизной ударил в глаза, и первые несколько мгновений я пыталась к нему привыкнуть. Привыкла. И, как бывает обычно, успела подумать, что лучше бы этого не произошло.
Макияж и правда превратился в нечто ужасное. Не то чтобы он до этого был восхитителен, но сейчас вызывал только желание поберечь глаза окружающих и смыть его. Стрелки размазались, на левой щеке отпечаталась тушь. А губную помаду я наполовину съела. Но ванная была красивая, да. И даже не очень светлая, с сиреневатыми стенами. И душевая тут стояла, но лезть под душ мне было банально лень.
Отмывалась, стоя над раковиной, я ещё долго, причем использовала одно лишь мыло, что лежало в шкафу в упаковочке. Хозяин сего строения, конечно, не обидится, а даже если и обидится, то не из-за мыла.
Я ткнула себе несчастным мылом в глаз и потом пятнадцать минут рыдала, промывая его водой. Весело, короче, как обычно. Вышла из ванной не раньше, чем через сорок минут – и наткнулась на взгляд Ярослава, который как будто специально меня и ждал.
Не спится магу. Бедняжка.
– Ну что там? – спросил он, завидев меня.
– Все в порядке.
– Как-то ты слишком долго…
– Если не веришь, сходи и посмотри сам. Макияж, понимаешь ли, смывала. И это даже быстро, – никак не могла остановиться я. – Потому что красилась я в два раза дольше.
Яр прищурился и кивнул:
– Ага, так лучше.
– Это ещё почему? Тебе не понравился мой макияж?..
– Слишком контрастный. А так ты какая-то… более привычная, что ли, – заметил Ярослав. Я прошла к кровати, села и почти скрылась под покрывалом, как он признался: – А я разделся.
– Очень за тебя рада. А я нет.
– Заболо… – прозвучало справа. Повернула голову: Вика пыталась раскрыть глаза. Я совершенно нелепым образом поправила ее одеяло, произнесла: – Спи, спи. Все хорошо. Ночь только началась.
– Как тут спать?.. – отозвалась Вика обреченно. Но попытки увидеть этот мир прекратила и уже через мгновение мирно сопела. Я безнадежно помотала головой и все же улеглась. Дурацкий, дурацкий день. Бесконечный дурацкий день.
А потолок красивый…
Кажется, уснул даже переволновавшийся Яр.
Лишь только мир за окном бушевал. Поднялся ветер: он бил по окнам, будто желая ворваться внутрь, чтобы спасти нас от заточения. И я не спала. Слушала его пение. Разглядывала то, что меня окружает. И тех, кто.
Не знаю, сколько прошло времени. На мобильник я даже не смотрела: какой в нем толк, если здесь время идет иначе? Но лежала долго. Кажется.
