– Ну, хорошо, а что если такой вариант. Катин папа должен убить не Китайца, а Молодого человека, которому должен отдать деньги за Моне. Он получает в обмен на чемоданчик картину, которую крадёт Китаец.
– Ну да, не Молодой же человек будет воровать, – согласилась я.
– Но идёт двойная игра. Никто не собирается отдавать Катиному папе оригинал, и ему подсовывают копию.
– В этот момент Катин папа убивает Молодого человека, да за одно и Китайца, после чего никто и никогда не узнает, где находится настоящий Моне.
Мы молча уставились друг на друга. Больше никаких версий в наших и без того запутанным рассуждениям не было.
Мне вдруг захотелось пить, и я пошла к стойке бара взять что-нибудь холодненькое. Зара доедала свой последний пирожок, полностью погружённая в мысли о Моне, а я, расплатившись, стала ждать свой сок. И в этот момент в кафе зашли двое полицейских. У меня всё внутри оборвалось. Я боялась пошевелиться или даже посмотреть в Зарину сторону. Полицейские подошли ко мне, вернее к стойке, и жестом попросили официантку поговорить с ними. Я сидела совсем рядом, тревожно предчувствовав что-то нехорошее. То, что я увидела через секунду – заставило меня напрячься, чтобы не вздрогнуть и сделать вид, типо: «ах, ну когда же принесут мой сок?»
Полицейские положили на стойку бара два портрета. Вернее, это были два фоторобота, на котором я сразу же узнала себя и Зару. У меня внутри всё похолодело. На голове у обоих торчало жуткое художество, выражение несчастных глаз предавало портретам такой мрачный вид, что, думаю, если бы ещё хоть раз попросили так сделать, то у нас ничего не получилось бы. Разноцветные футболки были такого жуткого покроя, что на секунду мне даже стало обидно за нас, что мол так плоховато выглядим. Но это были мы.
Официантка медленно разглядывала портреты. Наконец, она замотала головой, говоря при этом, что таких девиц она никогда не встречала, и тут же полицейские, очень вежливо попрощавшись, пошли к выходу. А я, получив свой сок, вернулась к нашему столику. Зара как сидела, уставившись в окно, думая о Моне, так и продолжала сидеть, не видя ни полицейских, ни моего дрожащего вида. Но до неё всё быстренько дошло, как только я начала рассказывать.
– По-моему, нам лучше пойти учиться в театральный, чем быть детективами, – прийдя в себя сказала я. – Даже не могу предположить, как можно дальше вести расследование.
– Давай так рассуждать: нас ищет полиция, нас ищет Катин папа вместе со своими друзьями, нас ищут, наверное уже дома, в школе…
