Комиссар даже не думал нас отпускать. Он повернулся к выходу, и, продолжая держать нас за локти, вежливо подтолкнул к тому месту, где стояли полицейские машины.
Мои зубки начали безостановочно дребезжать. А Зарины ресницы заморгали так быстро, словно два мотылька, летящих на свет, которые поняли всю суть и смысл бытия, но увы было слишком поздно…
Мы пропали. Мы сгорели. Что бы мы сейчас ни говорили, нам никто не поверит, что мы сами хотели прийти в полицию и всё рассказать.
Словно застывшие мумии, мы оказались перед машиной комиссара, откуда вышли ещё двое мужчин.
Всё. Это конец.
– Извините нас, конечно, – начал вежливо комиссар, будто бы просил взаймы тысячу долларов, – но наше дело проверить всех, кто находится сейчас на территории музея.
И как-то безразличным голосом добавил, что мол «вы же понимаете, девочки, что вы тут совершенно не причём, но долг – есть долг, и мы должны проверять всех».
– Ага, – одновременно, как роботы ответили мы с Зарой.
Один из полицейских подошёл ко мне и снял с плеча мою сумку. Он достал рулон, и передал его комиссару полиции, продолжая смотреть дальше, что находится в сумочке. Мои зубы перестали стучать, и я почувствовала, как у меня остановилось сердце.
– Ничего не понимаю, – воскликнул ошарашенный комиссар, когда перед ним предстал сам Моне во всём его шикарном величии.
– Вы…вы… – он даже не знал с чего начать.
Да и мы, кстати, тоже не понимали, как себя вести дальше.
Вероятно, до него как-то быстренько всё дошло, и он закричал. «В прокуратуру. Быстро!» И вот мы уже сидим в машине и едем куда-то, зачем-то, для выяснения каких-то непредвиденных сочетаний типо «как бы хотелось сделать что-нибудь хорошее» и уже ближе к развязке – «ну и влипли же мы».
Через три минуты мы оказались в здании полиции.
Комиссар не знал с чего начать. Он ходил по комнате и грохотал карандашом по всему, что попадалось ему под руку. Мы с Зарой, как два попугая, не сводили с него глаз.
Он вдруг сел напротив нас и совершенно спокойно начал: «Так, девочки, рассказываем.»
Видимо, комиссару никто не хотел отвечать.
– Вы же понимаете, ЧТО мы у вас нашли?
– А… Это? – удивлённо пропела Зара. – Так это же копия. Мы обожаем Моне и вот…
– Да, да, – стала доброжелательно подключаться и я, – мы тут совершенно не причём.
Комиссар неожиданно вдруг сорвался с места и выбежал из комнаты.
– Ой, даже сговориться не было времени, –зачирикала Зара. – Что за жизнь суетливая пошла.
– Слушай, по-моему пора сматываться, – остановила я Зару, жестом показывая на открытую дверь.
