Состав метаморфного зелья следовало улучшить кой-какими травами, дабы гадский драконий магистр точно не смог меня учуять и разоблачить. К тому же, дриадью природу моей собственной магии необходимо было пригасить очень сложным в приготовлении отваром из коры аж пятнадцати деревьев, произрастающих в разных частях света.
За этими приготовлениями и прошла ночь – я не оторвалась даже, когда Ерин притащил мне теплого молока с печенюшками.
Печенюшек хотелось. И сильно. Но гораздо сильнее мне хотелось не выходить замуж за лепрекона, потому бедные печеньки зачерствели, а молоко покрылось тоненькой корочкой льда.
Однако результатом ночного бдения я осталась довольна. И даже, можно сказать, горда.
Настолько горда, что, уже привычно получив у Тональ вопросы теста, уселась с ними прямо под носом темноволосого проректора-дракона. Магистр Аэлмар окинул беглым взглядом мое кукольное личико и рыжие локоны, но гораздо больше его, мне кажется, заинтересовала моя соседка-драконесса. По крайней мере, на ней он задержался чуть дольше, чем на мне.
Ну и слава мировому древу!
Так же последний день, когда желающие могли поступить в эту Академию… м-м-м… Крылатых, был отмечен присутствием за преподавательским столом нового действующего лица.
Это была статная пожилая женщина с коротким ежиком серебристо-седых волос. Она восседала в самом центре стола, всем своим видом демонстрируя величие. На ее платиновом камзоле мужского кроя можно было заметить нашивку с крыльями.
Фэсс Аэлмар находился по правую руку от нее, из чего можно было сделать вывод, что седовласая – сама фэсса ректор.
– Эй, ты! Ты – драконесса?
Я поначалу даже не разобрала, кто меня спрашивает. Ни за что бы не поняла, что это соседка-блондинка – с таким высокомерным видом она держалась. Она, кстати, как раз-таки истинной драконессой и являлась – черная радужка глаз и вертикальный огненный зрачок.
У самой меня, между прочим, в наличии имелись такие же глаза с характерным вертикальным зрачком, только радужка была изумрудного цвета.
– Ага. Только не проявившаяся, – кивнула я, и в доказательство ткнула за свое плечо.
Там крыльев не наблюдалось. У драконесс они проявляются позже – аж до двадцати пяти лет. Как выяснилось, в Академию Крылатых спокойно берут непроявившихся драконесс. Эти ценные сведения вычитал в «Истории града Эльмгостского» мой папа, чем очень меня порадовал.
– М-м-м, ясно… – процедила блондинка, смерив меня презрительным взглядом. – У меня крылья проявились в четырнадцать лет.
